Дахштайн
Шрифт:
– Фауст? Не тот ли самый Фауст, который упоминается в книге Гете? – Старик закашлялся. – Меня зовут Вальтер Функ. Приятно познакомиться.
– Взаимно. Нет, мистер Функ, не тот.
Я включился в разговор, избегая смотреть в глаза Лилиане. Рука пару раз тянулась к уху, чтобы погладить крест, и не найдя его, я просто тер мочку до боли.
– Ну ладно. Хотя фамилия и вправду знаменитая, Дэниэль, – усмехнулся старик и покачал головой. – Чем планируете заняться?
Моя кожа покрылась потом, а свитер на голое тело начал колоть кожу, когда вспомнил, отчего сбежал сюда. Оттянув воротник, неловко пробормотал:
–
– О, будьте осторожны. По радио передавали сообщение об угрозе схождения лавин в ближайшую неделю, – старик согнулся и снова закашлялся.
Я отодвинулся от него, все еще не глядя на управляющую, хотя чувствовал, что она неотрывно следит за каждым моим движением.
– Пойду отдыхать, – сипло бросил Вальтер.
Девушка похлопала мистера Функа по плечу, словно старого друга, и собралась отойти к стойке. Я замялся, не зная, как завязать с ней разговор.
– Мисс Лилиана? Мне нужно узнать у вас кое-что.
Она обернулась, в ее глазах сквозило недоумение.
– Говорите.
Я оглянулся на мистера Рота, который и не думал уходить со своего рабочего места. Лилиана ждала, нетерпеливо постукивая пальцами по бедру, на лице – вежливое участие.
«Вы мое проклятье из снов?» – хотелось спросить, но вместо этого изо рта вылетело лишь убого-хриплое:
– Подскажите, пожалуйста, как добраться до ближайшего проката лыж и подъемника?
Управляющая будто ожидала другого вопроса: на короткий миг я увидел в ее глазах разочарование. Однако Лилиана тут же скрыла его.
– Мистер Рот объяснит, а я прошу прощения – дела.
Я кивнул и отступил, не смея ее задерживать. Внутри меня драло и царапало, словно туда поселили дикого зверя, и тот хотел выбраться на волю. Нуждался в разговоре с ней не при свидетелях, но девушка будто специально меня игнорировала.
Взбежав по ступенькам, я накинул пальто и в сотый раз завязал непослушные шнурки на ботинках, снова обещая себе купить обувь без них. Вышел и невольно бросил взгляд на дверь тринадцатого номера. Возле нее не горели светильники, отчего и в дневное время дверь окутывал серый полумрак. Странно, что постоялец так и не спустился к завтраку.
Захватив с собой кошелек, спешно покинул здание, провожаемый взглядами Лилианы и мистера Рота. Оба делали занятой вид, но я был убежден, что они только и ждали моего ухода. Надеюсь, администратор не позвонит в полицию или, учитывая произошедшее ночью, в психушку. Я и сам подумывал обратиться к специалисту, так как опасался, что начинаю путать реальность и сны.
Вышел на улицу, плотнее запахивая тонкое пальто. Оглядел себя и понял, что буду главным посмешищем на склоне. Снег на Дахштайне сыпал очень мелкий и обильный, точно сахарная пудра.
– Мистер Фауст! – окликнули меня с порога.
Вильгельм быстро приблизился, и при дневном свете его кожа приобрела серый, словно тучи, цвет.
– Возьмите, – он буквально всунул мне в ладонь визитку. – В десяти минутах ходьбы есть прокат зимнего облачения, для катания и не только.
– Спасибо за беспокойство.
– Лечить простуженных туристов не входит в мои обязанности, – насмешливо протянул администратор, окидывая взглядом мою одежду.
Мистер Рот вернулся в отель, и я остался один. Покрутил в руках визитку, а после засунул в карман. Покорить здешние вершины я еще успею. Было любопытно, почему они ждали моего ухода. Мимо прошли две пары с лыжами и экипировкой, направляясь на склон по ту сторону горы. Я же решил обойти отель. Еще за завтраком мне пришло в голову, что в «Дахштайне» должен быть задний двор, следовательно, и еще один вход. Отель выглядел достойно, и мне хотелось узнать, почему в разгар сезона он занят только наполовину, исходя из слов Вильгельма, и каким образом они вели отбор новых гостей.
В поисках ответов я поспешил по расчищенной дорожке, огибающей отель. В животе разрасталась кислотная дыра от чувства вины, которая, как бы я ни прятал, все равно выжигала мне внутренности. Проклятие Фауста настигло меня.
Убийца. Я убийца!
Я хотел орать. Выть, словно волк. Вместо этого я лишь стиснул зубы до скрипа и шагнул в неприметную калитку, скрытую пышными снежными елями. Нашел задний двор и остановился.
Что я делаю? Может, стоит вернуться и сдаться в полицию. Сколько еще я смогу так скрываться?
Я тряхнул головой, отросшие волосы упали на глаза, словно пряча от всего плохого. Вспомнил, как рассказывал Элишке про Пражские куранты, глядя в ее восхищенные глаза. Все, что случилось с нами, казалось какой-то другой жизнью, даже целым миром, унесенным ветром. Не знаю, сколько я так простоял в задумчивости, но спохватившись, перевел уже осмысленный взгляд на задний двор, который представлял собой квадрат газона, очищенный от снега. С одной стороны к забору примыкало деревянное строение, похожее на сарай: очевидно, там и хранили садовый инвентарь. Гаража не было видно, как и заготовок дров, что удивительно, ведь отели в горах всегда отапливались печами. Вокруг стояла оглушающая тишина, словно место, где стоял «Дахштайн», находилось в вакууме. После шумной Праги беззвучие давило громче любого крика.
Вертя головой, я не заметил, как оказался у черной двери отеля. Чуда не случилось, она была заперта. Черт! Тут послышался щелчок замка. Кто-то открывал дверь с той стороны. Не придумав ничего лучше, застигнутый врасплох, я нырнул в сарай. Подсобное помещение где-то три на три метра, со стеллажами и старым письменным столом. Здесь царил идеальный порядок, каждая вещь находилась на своем месте. На противоположной от входа стене висели садовые инструменты. На стеллажах разместились мотки поливочных шлангов, ведра и моющие средства.
Я приник к щели между деревянными досками и застыл, желая узнать, кто же вышел из отеля. Слегка прищурился из-за маленького угла обзора и кусал губы, пока не почувствовал кровь на языке.
В поле зрения показалась девушка, чьи рыжие локоны были туго стянуты в аккуратный хвост. Какая-то странность была в ее походке, и тогда я увидел, как она одной рукой тянула что-то за собой. Я шагнул к другому, более широкому просвету между досками и тут же зажал рукой себе рот в ужасе от увиденного. Лилиана тянула за ногу человека, причем без особых усилий, словно тот был пластиковым манекеном. Мужчину, который так и не вышел к завтраку. Он определенно был мертв: лицо искажено и застыло в предсмертной гримасе ужаса, а изуродованную грудную клетку словно драл медведь. Но самое страшное, что управляющая шла к сараю.