Дальний берег Нила
Шрифт:
Нил обошел коляску и, тяжело дыша, предстал перед белобородым стариком.
– Кто вы?
– Сосед и в какой-то мере друг покойного. Меня зовут Нил Баренцев.
– Любопытное имя. И почему вас интересует Франц Бирнбаум?
– Дело в том, что у него был сын Вальтер…
– И что?
– Вальтер Бирнбаум – мой дед.
– Вот как? Очень интересно. К сожалению, вынужден вас огорчить – я из других Бирнбаумов, фамилия не столь уж редкая…
Жак довез Доминик до дома и тут же отпросился на неделю. Доминик разрешила. Жак удалился в свои апартаменты и заперся, а Доминик поднялась к себе и сразу стала набирать телефон Нила. Он тоже уже доехал и, проводив жену, спешно отбывшую в Париж по делам службы, слонялся по дому в думах, как все это могло произойти. Но не находил ответа ни на один вопрос…
Есть много анекдотов на тему вдов. Нила всегда немного удивляло, что в этих ироничных и часто непристойных анекдотах секс со вдовой как-то особенно часто становился предметом насмешки. Нилу пришлось в полной мере познать истинный смысл народного черного юмора. Доминик неистово любила его. Только страсть и желание, и ни тени скорби на лице, а ведь прошла всего неделя. Поначалу Нил занимался с ней любовью как врач, проводящий терапию, но вскоре и сам увлекся не на шутку.
Утро прорвало занавеси на окнах яростными солнечными лучами. Нил проснулся, хотя почти не спал всю ночь. Доминик тоже сразу открыла глаза.
– Я расскажу тебе, как он ушел. Это просто трагическое стечение обстоятельств. Его друг, ну, этот старикан из Швейцарии, все рассказал. Помнишь, я тебя водила в винный подвал? Ты еще наткнулся на сейф. А я сказала, что, когда сигнализация срабатывает, сейф из кабинета опускается вниз, а на его место становится бар. Так вот, оказывается, бутылки в том баре содержат цианид. Это он придумал от воров такой ход, а вот сам и попался.
– А как же он сам выпил, если он знал, что из этого бара пить нельзя?
– Кто-то был в кабинете, пока они за этой собакой гонялись, открыл бар, вынул бутылку, а потом убежал, потому что его спугнули. Жак, несчастный, увидел бутылку не на месте и поставил на столик с напитками. А потом ты знаешь. Но это еще не все, этот кто-то все-таки проник в подвал и успел забрать бумаги из сейфа; значит, он знал, что сейф туда опускается… Они долго не могли понять, как все происходило. А было так: он спустился вниз и спрятался в пустой бочке, а потом, когда они все отключили, вскрыл сейф. Вот как он сбежал – это неясно, но скорее всего, когда завыла вторая сирена, уже после того, как Коко не стало. Денег-то там не было, только мой браслет работы Дюплесси, его и продать-то никому не возможно. Он во всех каталогах есть, да и покупателя не так легко найти, это же целое состояние. Я точно знаю, что это дело рук Маню. Ты же понимаешь, я никогда не скажу никому про это. Его найдут, конечно, такие силы брошены…
Звонок от ворот прервал Доминик. Она вспомнила, что отпустила Жака и надо самой открывать, пульт был бы как нельзя кстати, но его обломки увезли на экспертизу, и Доминик пришлось поспешить к воротам.
Нила не подвело чутье. Он успел одеться и пройти в гостиную. Через минуту на пороге стояла Сесиль.
– Извини, Доминик, что я тебя разбудила… – Сесиль не сразу заметила Нила. Он сам встал и шагнул навстречу. – О Нил, а я сразу сюда, не заезжая к нам, как хорошо, что ты поддержал Доминик в такие тяжелые дни!
Она подошла поближе. Нил изготовился поцеловать жену, но Сесиль опустилась в кресло, даже не взглянув на Нила.
– Доминик, мы должны попрощаться с тобой, послезавтра мы вылетаем в Нью-Йорк, когда вернемся, пока не совсем ясно, но год нас точно не будет. Для Нила это сюрприз, я прежде хотела рассказать, но печальные события все отодвинули на второй план.
– А как же я?
Этот вопрос так и остался без ответа. У ворот опять звонили, и Доминик вновь пошла открывать.
– Я жду тебя в машине, – бросила Сесиль и выбежала вслед за Доминик.
Нил метнулся в спальню и из щели между матрацем и резной спинкой вынул металлический цилиндрик.
Навстречу по дорожке шла Доминик в сопровождении следователя. Когда они поравнялись, Нил первым протянул руку, а Доминик вежливо прикоснулась к его щеке, пожелав на прощание всего наилучшего. За несколько минут пылкая любовница Доминик превратилась в почтенную вдову Бажан.
Глава восьмая
..и портвейн из Йоркшира
(1984–1985)
Миссис Дарлинг недолго любовалась малопривлекательными тылами госпожи Удачи. Дела «Зарины» неуклонно шли в гору, а настоящий прорыв случился осенью, после неординарного Таниного дебюта на телевидении. На четвертом канале Би-Би-Си. Соня давно уже подбивала ее на участие в какой-нибудь телевизионной программе. Таня все отнекивалась, а потом сама попросилась пристроить ее в передачу. Танин выбор потряс видавшую виды Соню до глубины души – та решительно отказалась от развлекательных и эротических шоу, от «Колеса Фортуны» и прочих всенародно любимых телевизионных игр с призами и назвала конкретную программу – еженедельное ток-шоу Фрэнка Суиннертона.
В аскетически обставленной полутемной студии почтенный кембриджский профессор беседовал один на один с людьми самых разных профессий, объединенными общенациональной известностью и тем обстоятельством, что для какой-то части населения Британии каждый из гостей служил своего рода интеллектуальным маяком. Говорили об искусстве, литературе, жизни, о состоянии общества и мировых проблемах. Громкой популярностью программа профессора Суиннертона не пользовалась, в рейтингах не упоминалась, но была по-своему едва ли не самой влиятельной из всех телепередач, а наиболее удачные беседы продавались за рубеж и демонстрировались в Европе, в Америке, в Австралии. Поначалу профессор чуть дар речи не потерял от такой наглости. Подумать только, до чего упали моральные критерии общества, что какая-то там бандерша, парвеню, воплощение одной из страшнейших язв, поразивших страну, не считает для себя зазорным ломиться в его элитарно-интеллектуальный клуб! Но потом то ли любопытство взяло верх над возмущением, то ли слишком хорошо запомнилась цифра на чеке, обещанном профессору в том случае, если передача состоится, – одним словом, Фрэнк Суиннертон согласился встретиться с миссис Дарлинг в приватном, разумеется, порядке, но убедительно просил бы не считать оное согласие гарантией, так сказать…
В назначенный час профессора Суиннертона встретил Брюс, Танин личный шофер, и, к приятному удивлению маститого ученого мужа, отвез его не в шикарный новомодный ресторан, а в уютное семейное кафе на Слоун-сквер, известное профессору с юности. За кьянти и спагетти беседа потекла легко и непринужденно. Говорили об искусстве, литературе, жизни, о состоянии общества и мировых проблемах. Профессор покинул Таню совершенно очарованный ее красотой, эрудицией и нестандартным строем мысли.
– О, если бы все предприниматели были хоть чуточку похожи на вас! Но увы…