Дальний свет
Шрифт:
— Софи? — позвала она.
— Я тебя слушаю, маленький диктатор.
— Расскажи мне про Китти.
— Это забавно — просить у меня помощи, когда меньше полугода назад ты лично меня убила. Но что же ты хочешь услышать? Она приходила сюда в тот вечер — когда меня здесь уже не было. Ты ведь знала, что она тоже может писать углём?
— И она забрала его? — Лаванда вся подалась вперёд.
— Она отказалась. Поразительное существо. Поэтому теперь уголь вернулся ко мне. Никому больше он бы всё равно не пригодился.
— Отказалась… — пробормотала Лаванда.
«Говорили также, что он служит справедливости и возмездию…»
— Но почему?
— Испугалась, — Софи равнодушно пожала плечами. — Теней прошлого… Самой себя. Когда человек боится быть тем, что он есть, и делать то, чего ему хочется, всегда получается примерно так. А могла бы быть сейчас наравне с тобой.
Что-то было неправильно здесь. Она попробовала пройти путями этого человека, но они оставались ей непонятны, тонули в потёмках, терялись тропами над пропастью.
— Покажи мне её, — попросила Лаванда.
Софи с нарочитым вопросом подняла брови:
— Что такое, вишнёвое дерево не видит под покровом мрака? У них ведь сейчас ночь… Впрочем, изволь.
Лаванда увидела комнату. Довольно старую, с потёртыми обоями и ассиметричными, какими-то случайными выступами и нишами в стенах. Здесь было темно, но на столе горела небольшая свеча. Китти стояла рядом.
— Если ночь… то почему она не спит?
— У неё снова бессонница, — стоя за спиной Лаванды, Софи наблюдала у неё из-за плеча. — Бессонница и галлюцинации. Можно подумать, лично пристрелила человек сто, не меньше. Твоего будущего она никогда не примет.
Нагнувшись к свече, Китти что-то шептала, будто разговаривала с пламенем. Поверх обычного чёрного одеяния на плечи её было накинуто покрывало, глаза же мерцали лихорадочно и как-то не очень здорово.
— Это похоже на какой-то ритуал, — проговорила Лаванда. — Она чего-то хочет?
Софи скептически поджала губы:
— Если совсем вкратце, она почему-то считает, что должна принести себя в жертву, и тогда всё будет хорошо и правильно. Да, только так. По-другому она не умеет.
Будто услышав их… нет, конечно же, услышав что-то другое, там, у себя, Китти отвлеклась от свечи и обернулась. Какое-то время высматривала в темноте, затем отступила, зябко закутала плечи. Похоже, у неё и вправду был жар.
Она отпила из кружки на столе, закашлялась, согнулась чуть не пополам, прихватив одной рукой край стола. Наконец, справившись с собой, медленно подбрела к окну и оперлась ладонями о подоконник. Ночные блики блуждали по комнате и по ней, но за окном были только темнота и холод. Что ей там?..
— Что она делает? — Лаванда обернулась к Софи.
— То же, что и ты. Разговаривает со своим отражением.
72
Трасса терялась в снежном тумане. Бесконечная белая муть.
Чуть ранее они видели ещё обочины дороги, сопки и редкие лески, встающие по обе стороны. Несколько раз они примечали тех созданий: неспешными отблёскивающими фигурами те возникали порой совсем близко, но казалось, две машинки на трассе их не интересовали. Один раз большим сборищем они кучковались вокруг догоравших руин. Не хотелось думать, что здесь было раньше.
Китти мельком глянула на приборы.
— Скажи мне, если увидишь заправку. Бензин кончается.
— А в канистре?
— Пусто, — не уточняя причин.
— Ну, если увижу, конечно, — Феликс отвернулся к ветровому стеклу. Там давно ничего нельзя было разглядеть: белая сыпучая пелена тянулась, наверно, над всей землёй, сколько её ни есть, и всё, что привычно существовало вокруг, кануло бесследно в снежной взвеси. Неба здесь не было.
— Думаю, они двигаются в том же направлении, что мы, — зачем-то сказала Китти. — На запад.
— Что?
— Те твари, — она на секунду взглянула на Феликса. — Мне показалось, они идут вместе с нами.
— К столице?
Китти недовольно прикрыла глаза. Они ни разу не говорили об этом — что движутся… неважно.
— На запад, — поправился он.
— На запад.
Муть расступалась перед стеклом, оборачивалась мелкими белыми крупинками, которые тут же пропадали из виду, давая дорогу следующим.
— Интересно, что они такое, — глядя наружу, пробормотал Феликс. — Что представляют из себя. Живые существа? Или странные механизмы? Я ни разу не видел, чтоб они что-то пожирали. Они только уничтожают.
— Возможно, это их пища. Разрушение.
— Они не создание человека. Это что-то совсем чужое — непонятное, незнакомое… Как из других миров, — он принуждённо усмехнулся. — Не знаю, что из этого хуже.
Китти не отвечала. Но, начав говорить, он уже не мог остановиться — он как будто не существовал, когда не говорил.
— Может быть, они порождение зимы и пришли вместе с этим снегом. Может быть, тут всегда так, в этих краях. Когда приходят холода. А мы просто не знали.
— Не неси бред, пожалуйста, — Китти продолжала смотреть вперёд. — Это самая обыкновенная зима, просто не в Ринордийске. Она не так плоха.
— Скажи это кому-нибудь другому. Я сыт по горло зимой в таких количествах. Всем этим снегом, метелью, этими бесконечными сопками… Не могу больше их видеть, — он уставился было демонстративно в бардачок, но вспомнил, что нужно следить за заправками.
— Ты боишься её заранее, — негромко проговорила Китти. — Боишься зимы. Если пустить её к себе, она бывает хороша. Кстати… ты никогда не замечал, что фонари ярче всего горят в метель?
— Сейчас заметил, — он круто развернулся и прильнул к стеклу. — Посмотри!