Дальняя заря Ивана Ефремова

Рогов Борис Григорьевич

Густой сладкий аромат вишни коснулся обоняния. Упругий женский сосок невзначай задел тыльную сторону ладони, и Ивана тут же бросило в жар, а чресла приятно заныли, наполняясь кровью.

Ленинград. Иван Ефремов и академик Свитальский

– Ванька! Ты гений! – Ася бросилась на шею Ефремову, едва тот

переступил порог квартиры Свитальских. – Я в восторге от романа. Как у тебя фантазии только хватило такое придумать? Проходи на кухню, я сейчас самовар скажу поставить. Папа тоже одну главу прочитал, и что-то хочет тебе сказать. Ворчал вчера…

Ася чмокнула Ваню в щёку и упорхнула в глубины профессорской квартиры.

Не ожидавший такого урагана эмоций, Иван стянул сапоги, аккуратно поставил их в угол и прошёл по знакомому коридору на кухню.

– Здравствуйте-здравствуйте, Иван Антонович, – приветствовал Ивана уже расположившийся под большим оранжевым абажуром профессор. – Мне тут Аська все уши про Вашу гениальность прожужжала, что не удержался, каюсь, прочитал ваш любопытный опус. Две первых главы всего, но самый общий вывод для себя сделал. Сразу скажу: – Бросайте вы это дело! Сосредоточьтесь на ваших любимых лабиринтодонтах. А то, может всё-таки в мою лабораторию? Геология куда важнее и, что главное нужнее для страныи народа. Вот не далее как третьего дня вызывали меня в «Инцветмет». Золотые горы сулили… Да-с! Это значит, финансирование будет лучше, премии, награды. А с Криворожским месторождением столько работы предстоит!? Непочатый край работ. Переходите, не пожалеете.

– Спасибо, Николай Игнатьевич, но я уже в палеонтологию влез по самые уши, – пошутил Иван. – Наши исследования для вас же, геологов, нужны, поэтому думаю, без наград и премий не останусь.

– Папа, ну вот куда ты торопишься! – Ксения даже топнула ножкой от возмущения. – Сейчас поставим баранки, нальём чаю… Ваня с работы, вагоны с солью разгружал. Правильно?

– Да, вагон раскидали… – Иван повёл натруженными плечами. – Чай будет очень кстати… Но ты, Ась, не права, мне очень важно услышать мнение Николая Игнатьевича. Тем более, если я буду хлюпать чаем, то ему помешать не смогу.

– Молодец, Иван Антонович, – засмеялся профессор. – Срезал барышню.

Он тут же повернулся к дочери. – А ты, дочь моя, раз так заступаешься за голодный пролетариат, то не стой, наливай чай, насыпай сахар, ну и так далее… Тем более, что на столе, кажется, закончились баранки. Придётся тебе сбегать в кладовку.

– Пока Аська бегает, я скажу несколько слов, которые могут вам, коллега, не понравиться. Таланты принято хвалить, тем более и есть за что, но лучше всё-таки вам услышать мнение опытного человека.

Первое, что мне хочется сказать, это излишний эротизм. Я всё прекрасно понимаю, молодость, весна, жажда жизни, жажда любви… Но для публикации в советском издательстве это не годится. Знаете, что стало с ребятами, что голыми бегали по Ленинграду?

– Это те, что «Долой стыд»? – Нет, не слышал. Как-то они резко исчезли, а я-то полгода в поле. Вы же сам геолог, знаете, как в поле с информацией.

–

«Долой стыд» это анекдот, – его один журналист придумал, а всем так понравилось, что ушло, как говорится, в массы. Но отдельные несознательные граждане всё-таки бегали, да-с. Я про общую тенденцию, закручивания гаек в стране. Поэтому вам будет легче напечататься, если вы уберёте откровенные фрагменты. Детали физиологии тоже ни к чему. Это мы с вами люди науки спокойно можем рассуждать на любые самые спорные темы, а издатели народ с одной стороны крайне пошлый, а с другой, страшно зажатый в тисках обывательской морали. Ханжи!

К тому же, коммунизм – тема сама по себе очень скользкая, вдруг какому-то чиновнику покажется, что вы как-то не так описываете коммунистическое общество? Не думали на эту тему? Эх! Молоды вы ещё, легкомысленны.

Профессор начал задумчиво расхаживать по столовой в ожидании чая.

***

От Свитальских уходил начинающий писатель в расстроенных чувствах. «Прав он, прав, – говорил сам себе Иван. – За двумя зайцами погонишься, ничего не поймаешь».

Прикинув всё услышанное, он решил сосредоточился на двух самых важных для себя темах: – палеонтология и женщины. Последние сами висли на нём. И первой среди череды поклонниц оказалась дочка профессора. Описание быта команды «Тёмного Пламени» так вдохновили девочку, что та решила, что готова проводить самые рискованные эксперименты в области межполовых отношений. Тем более что у неё «под рукой» оказался такой прекрасный образец, как Ваня Ефремов.

Узами брака поначалу они обременять себя не собирались, как и большинство их товарищей по университету. На увлечения друг друга на стороне смотрели с пониманием, и всё так бы и шло в русле доброй дружбы, но однажды Николай Игнатьевич и Ольга Иосифовна, на свою беду, вернулись из Мартышкино15 с раньше положенного. Вид застигнутых врасплох полуголых парочек, вызвал в родителей резкий всплеск возмущения. Профессор поставил вопрос ребром, и через неделю научная общественность Геологического музея поздравляла Ивана и Ксению с созданием новой ячейки социалистического общества.

Постоянные экспедиции и длительные командировки никогда и никому не помогали укрепить семейные узы. Пример родителей у Аси постоянно стоял перед глазами, но она надеялась, что подобно маме сможет пережить длительные отлучки мужа. Надеждам не суждено было сбыться. Горячий темперамент девушки, унаследованный от папы, требовал внимания, восхищения и поклонения. Это сильно напрягало Ивана, и он всё дольше задерживался в лаборатории и экспедициях. Через год молодые скоропостижно развелись. Иван дал зарок, не жениться пока не достигнет научной известности.

4. ПОСЛЕ БАЛА

31 декабря 1935 года. Москва. Палеонтологический институт на Большой Калужской улице, 16. Иван Ефремов и Елена Конжукова

– Леночка, позвольте предложить вам бокал вина, – Лабунецкий, пьяно улыбаясь, ухватил Леночку Конжукову за рукав костюма. – Давайте выпьем! За Новый год!

<