Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле
Шрифт:
— Тут вы, конечно, правы, — вздохнула Надежда, поднимаясь, — так что позвольте откланяться. Домой хочу — сил нет!
— Счастливого пути, Надежда Николаевна, и не поминайте лихом! — Сергей Сергеевич взял ее руку и попытался поцеловать.
— Это вряд ли, — сказала Надежда, решительно отнимая свою руку, — не люблю, когда меня используют для своих целей.
— Но цель была святая, — напомнил Сергей Сергеевич, не смутившись, — а такая цель, как известно, оправдывает средства.
Идя вслед за Алексеем по коридору, Надежда думала, что от былой симпатии не осталось и следа, что хозяин дома ей неприятен и что как отца зверски убитой семнадцатилетней дочери его, конечно, можно понять, но все же как-то это неправильно, положить во имя мести еще кучу народу. Хоть народ этот и не заслуживает хорошего отношения. Но Сергей Сергеевич назовет ее мысли достоевщиной и скажет, что она просто сердится, что ее так ловко переиграли. Надежда в этой истории вела себя послушно и предсказуемо, что ж, нужно уезжать и забыть об этом как можно скорее. И никому не рассказывать.
Алексей всю дорогу молчал.
Надежда Николаевна тоже не вступала с ним в разговор. Ей как-то неуютно было с ним наедине — от него исходила какая-то мрачная, темная энергия. Все-таки не зря христианство осуждает месть: она уродует, иссушает человеческую душу.
Надежда смотрела вперед — на город, с которым ей скоро предстояло расстаться, на старый парк, который уцелел не без ее участия… что ж, нет худа без добра — парк и правда хорош.
Когда до пансионата оставалось совсем недолго, она все же скосила глаза на Алексея. При этом она случайно увидела торчащие из замка зажигания ключи. К ключам был прикреплен необычный брелок — стеклянный овал вроде обкатанного морем камня, на нем две скрещенные стрелы и надпись — «ЗАО МСС».
— Вот, приехали! — проговорил Алексей шепотом, подъезжая к тротуару в квартале от пансионата. — Ближе я не хочу…
Он не договорил, но Надежда и без того поняла, что он не хочет в таком виде показываться перед старыми знакомыми. Да и вообще не хочет никого из них видеть.
Она сухо поблагодарила Алексея и поспешила в пансионат.
Времени до поезда оставалось совсем немного, Надежда едва успела покидать вещи в чемодан, попрощалась с Аней. Василий Верленович уже ждал ее возле крыльца со своей старенькой машиной. Он доставил ее до вокзала, поднес чемодан на перрон и отбыл, сдержанно попрощавшись — много дел.
Петербургский поезд запаздывал.
Надежда прохаживалась по перрону, оглядываясь по сторонам.
Невдалеке, на соседних путях, разгружали несколько товарных вагонов. Шустрый погрузчик с длинными рогами, похожий на молодого бычка, отвозил к одноэтажному складскому зданию громоздкие ящики с черным логотипом на стенке — две скрещенные стрелы и буквы «ЗАО МСС».
У Надежды вдруг пересохло во рту.
Она перебежала пути, подошла к крепкому мужчине в кепке, наблюдавшему за разгрузкой.
— Извините, — спросила, тронув его за плечо, — что это за фирма — «ЗАО МСС»?
— Межстройсервис, — ответил тот, обернувшись. — Строительная фирма. Вы ведь здешняя?
Надежда поспешно кивнула.
— Ну, так вы скоро хорошо узнаете нашу фирму. Мы выиграли подряд на строительство дороги.
— В обход парка? — еле слышно проговорила Надежда.
— Верно, сохранится ваш парк! — Мужчина улыбнулся. Улыбка у него была хорошая, искренняя. — Сейчас вот завезем оборудование, а на следующей неделе приедут специалисты и рабочие.
Надежда вспомнила слова Сергея Сергеевича: «Дорога-то по другому маршруту пошла, а там уже будет другая компания строить, земля другому хозяину принадлежит…»
Ясно теперь, какому хозяину!..
«— На первый путь прибывает поезд до Санкт-Петербурга!» — объявил хриплый голос из репродуктора.
Надежда вернулась на перрон.
На душе у нее было мрачно и муторно.
Все минувшие события снова, второй раз за этот день, предстали перед ней в новом свете.
Сергей Сергеевич… что же он за человек? Снимает одну маску — а под ней другая… и так — маска за маской! Есть ли у него собственное лицо?
Только что она узнала, что он стоял за всеми событиями последних дней, за цепочкой преступлений, — но поверила, что им двигало желание отомстить за смерть дочери, желание восстановить справедливость. И вдруг все приобретает другой смысл. За его действиями стоит вечный и низменный мотив — деньги…
Фирма «ЗАО МСС» наверняка принадлежит ему. И эта фирма боролась за подряд на строительство дороги. Мэр города поддерживал конкурентов — и вот Сергей Сергеевич разыграл настоящую шахматную комбинацию, чтобы заставить мэра изменить решение и выиграть подряд.
И ее, Надежду, он использовал в своей игре, как пешку!
«Ну почему же пешку? — услышала она его насмешливый голос. — Вы были в этой партии очень важной фигурой… предположим, ладьей!»
— Да хоть королевой! — мрачно проговорила Надежда. — Все равно противно чувствовать себя дурой! И все-таки я была права, когда не согласилась с его концепцией мести. Оказалось, приврал Сергей Сергеевич, не из-за мести он все это затеял, зря только слова на меня тратил…
Прошло три месяца. Наступила зима, в городе творилось предновогоднее светопреставление. И вот в середине декабря вечером в квартире Лебедевых раздался телефонный звонок. Трубку взял Сан Саныч, и когда Надежда вышла из ванной, то услышала только слова мужа: «Да-да, обязательно будем, спасибо!»
— Это Игорь звонил, на свою выставку приглашал, — сказал Сан Саныч, повесив трубку.
— Ох! — Надежда непроизвольно поморщилась.
— А что случилось? — тут же забеспокоился муж. — Ты не хочешь идти, почему?
«Долго рассказывать», — подумала Надежда и тут же устыдилась — Игорь-то при чем?
За эти три месяца она с семейством Войтенко не общалась. Игорь срочно уехал в Бельгию, там возникли проблемы с его выставкой. Его жена, надо думать, вернулась из Козодоева, но Надежде не звонила. Чему Надежда была рада, поскольку усиленно старалась выбросить все козодоевские события из головы.
И вот теперь надо идти на выставку, там она встретит Галку…
— Надя, если ты не хочешь, мы не пойдем! — сказал ее проницательный муж. — Придумаем какую-нибудь отговорку.
— Ну что ты, — улыбнулась Надежда, — покажемся, похвалим работы, да и уйдем тихонько, а то неудобно перед Игорем.
Еще подходя к выставочному залу, они увидели огромный плакат, извещающий прохожих о выставке художника Войтенко.
Все было устроено с небывалым размахом. Раньше, как помнила Надежда, выставки были в полутемных подвальчиках, гордо именуемых галереями, либо же в клубах или в маленьких залах, теперь помещение было огромным. Народу толпилось там огромное множество — и все незнакомые. Какие-то крикливые девицы на высоченных каблуках, пузатые мужчины в дорогих полосатых костюмах, дамы постарше, увешанные бриллиантами и закутанные в меха.