Дамона Кинг
Шрифт:
Бен молча слушал. Он первый раз встретился с Фемистоклосом Теракисом, он конечно, слышал о нем. Теракис был чем-то вроде пожарной команды лондонских врачей, - в своей специальной области врач-криминалист, который обладал немыслимой выдержкой и еще более немыслимым чутьем. Свою кафедру в Лондонском Торн-институте он занимал исключительно для соблюдения формы. Большей частью он занимался тем, что исследовал неясные измерительные случаи, анализировал яды и убийства, в которых убийцы желали скрыть методы совершенного.
Теракис некоторое время смотрел перед собой, потом резким движением встал и направился к письменному
– Рассмотрите-ка повнимательнее эту картинку, инспектор, - попросил он.
Мюррей послушно встал и подошел к столу. Теракис положил на стол желтую пластиковую папку и раскрыл ее. Появилось несколько увеличенных черно-белых фотографий.
– Корвейн, - кивнул он. Он видел его только сегодня утром и образ был еще свеж в памяти. Далеко вылезшие, стеклянные глаза, застывшее выражение неимоверного ужаса в глазах, как будто в момент смерти он увидел нечто такое, что было страшнее, чем мысль о предстоящем конце… Бен невольно содрогнулся. Он уже видел много смертей, очень много, но за все время так и не смог привыкнуть к этому. Хотя внешне он имел толстую шкуру, которую приобрел за свою профессиональную жизнь, его этот вид задел, как будто он видел в первый раз.
Теракис отодвинул первую фотографию и взял в руки вторую.
– А сейчас взгляните на эту картинку.
Бен посмотрел; но не мог увидеть ничего необычного. Это был фрагмент первой фотографии - часть Корвейна, на которой были заметны темные следы от удушения.
– Совсем нормальные следы, не так ли?
– Вы преподносите это очень увлекательно, доктор, - нетерпеливо сказал Бен.
Теракис коротко усмехнулся.
– Это на самом деле увлекательно, - сказал он.
– Подождите. И благодарите случайность и наблюдательность моего ассистента за то, что мы вообще обратили внимание на это. Рассмотрите получше эту фотографию.
Он взял в руки третью фотографию. Это был тот же снимок, но на этот раз цветной.
– Вглядитесь в отпечатки руки, - попросил он.
– И обратите внимание на цвет кожи. Вероятно, вы это заметите.
Мюррей проклял в душе многословность врача, но сделал то, о чем просил Теракис.
Это было не приятней зрелище. Пальцы убийцы оставили возле себя глубокие, налитые кровью следы на шее Корвейна. Мюррей, хоть и не был врачом, смог понять, какую чудовищную силу должны были иметь руки, лежавшие на шее Корвейна. Нечеловеческую силу. Но он ничего не сказал. Теракис был человеком науки. Не тот, кто верит в духов, демонов и оккультные силы. Бена наверняка основательно могла бы сбить с толку его система взглядов в этом отношении, но он также знал, насколько это бессмысленно - поучать кого-то, кто верит тому, что видит собственными глазами.
– Мне жаль, доктор, - сказал он через некоторое время, - но я не вижу ничего особенного.
– Если вы внимательно посмотрите, - сказал Теракис со снисходительным смешком, - то увидите маленькие серые точки на коже. А точнее, на следах удушения. Эти точки и есть то, что привело меня сюда.
Бен смущенно вгляделся.
– Но что же это такое?
Теракис остановил его торопливым движением головы.
– Я объясню вам, инспектор. Ваш врач заметил эти точки и он основательно исследовал их, хотя официально осмотр трупа был уже закончен. То, что он нашел, - он выдержал драматическую паузу и взял следующую картинку из папки, держа ее так, чтобы Бен не мог ее видеть.
– Пластик.
– Пластик?
– придурковато спросил Бен.
Теракис кивнул.
– Бала крон, чтобы быть более точным.
– Балакрон?
– изумился Бен.
– Скажите, доктор, это не та штука, из которой обычно делают манекенов?
– Среди прочего, - кивнул головой Теракис.
– При трупе нашли часть такой куклы, не так ли?
– Правильно. Ну и… - Мюррей помедлил несколько секунд. Эта штука может помочь расследованию. По крайней мере, поможет установить место преступления.
Теракис вздохнул так, как будто Мюррей только что объяснил ему, что два плюс два будет семь.
– Я боюсь, что это не так просто, инспектор, - проворчал он.
– Знаете, наша первая мысль была естественно о частичках пыли, которые каким-то образом вдавились в кожу Корвейна. Но дело, к сожалению, совсем в другом.
– В чем же?
Вместо прямого ответа Теракис повернул картинку, которую до сих пор держал в руках, так, чтобы Мюррей мог посмотреть на нее.
– Этот снимок сделан на электронном микроскопе, - объяснил он, - по нему мы можем понять, а вернее, не можем понять, что мы обнаружили. Но это фактическое доказательство.
– Ага, - поддакнул Мюррей.
На этот раз Теракис остался серьезным.
– Что вы здесь видите?
– показал он.
– Нормальная человеческая клетка. Клетка из кожи Корвейна, если быть точным. А сейчас посмотрите на клетку рядом с ней. Вы что-нибудь замечаете?
Мюррей сосредоточенно склонился над фотографией.
– Нет, - сказал он через некоторое время.
– Я не вижу никакого различия, они выглядят совершенно одинаково.
– Верно, - подтвердил Теракис.
– Они похожи, как только могут быть похожи две идентичные клетки. И все же НЕСМОТРЯ НА ЭТО имеются различия, которые, честно сказать, заставляют меня сомневаться в своем рассудке. Левая клетка, как было сказано, совсем обычная. Та, что рядом с ней, тоже выглядит абсолютно нормально.
– После точно выверенной фразы он закончил: - Только она полностью из БАЛАКРОНА.
Он подождал некоторое время, пока Бен осознавал, что именно сказал Теракис.
– Вы сказали… что… - остолбенел Бен.
Теракис кивнул.
– Я думаю, что тело Корвейна превращалось в искусственный материал, по крайней мере частично, - серьезно сказал он.
– Его кожа там, где касались руки убийцы, превратилась в балакрон. Я знаю, что научного объяснения этому процессу нет и, мне кажется, я прямой дорогой иду в сумасшедший дом, поскольку рассказываю подобные истории, но это именно так.
– Он положил фотографии обратно, вздохнул и опустился на край письменного стола, - Теперь понимаете, почему я хотел знать, когда вы задержите убийцу.
Бен с усилием кивнул.
– Еще бы, доктор, еще бы. Если то, что вы мне рассказали, правда, то…
– При известных обстоятельствах это обозначает опасность, размеры которой мы пока не в состоянии оценить, - закончил фразу Теракис.
– Конечно, еще рано развивать какие-либо теории, но то, что мы увидели… - он содрогнулся.
– Тот, кто находится рядом с нами, может одним прикосновением превращать человеческие тела в пластик.
– Вы думаете, изменение пошло бы дальше, если бы Корвейн не умер?