Дамы любят погорячее (сборник)
Шрифт:
Через минуту трубку взяла Ольга.
— Оля, здравствуй, это Ирина Лебедева.
— Привет, что-то случилось? У тебя такой голос…
— Оля, нам нужно встретиться, это важно. Ты сейчас свободна?
— Вполне, — откликнулась она. — Я тут, в городской квартире. Можешь приехать?
— Хорошо, — сказала я. — Скоро буду. — И отключила телефон.
— Поехали, — невесело произнесла я.
— Поехали, — так же невесело отозвался Валерка.
Мы подъехали к Ольгиному дому уже около двух часов дня, путь был неблизкий, и, прежде чем выйти из машины, я сказала:
— Только с тобой, одна не справлюсь.
— Хорошо, — безропотно согласился Валерка.
Мы взяли фотографию Ларисы-Вики и вышли из машины. Позвонили по домофону, нам открыли, мы поднялись на Ольгин этаж, позвонили в дверь, и она сама ее распахнула перед нами.
— Ира, — сказала Ольга, мгновенно побледнев, стоило ей только посмотреть на мое заплаканное лицо, — что случилось?
— Может, пройдем? — предложил Валерка. — Извините, не представился… Валерий Гурьев, репортер-криминалист местного телевидения и Иринин приятель. Нам нужно с вами поговорить, Ольга Алексеевна.
— Проходите, — растерянно ответила она.
Мы прошли в ту же комнату, где вчера была я, и, только после того, как все трое уселись, я протянула Ольге фотографию. Ей понадобилось гораздо меньше времени, чем мне, чтобы узнать.
— Ира, — произнесла она упавшим голосом, побледнев еще сильнее и глядя на меня расширенными глазами, — ты ее нашла?.. Где она?..
Я посмотрела на Валерку.
— Это ваша бывшая подруга? — спросил он.
— Да, да, конечно, — растерянно подтвердила Ольга, посмотрев на Валеру.
— Вы абсолютно уверены? — уточнил он.
— Уверена, — возмутилась Ольга, — это Вика, она, конечно, изменилась, но не настолько, чтобы ее можно было не узнать! Да смотрите сами! — воскликнула она, поднявшись и достав фотоальбом, который показывала мне вчера.
Валерий взял его, попросил у Ольги фото, взятое у Анатолия, и принялся их изучать.
— Ира? — Ольга снова смотрела на меня. — Она жива?
— Да, — ответила я. — Она жива, Оля, не волнуйся.
— Слава богу! Но где ты ее нашла?
— Да, — подтвердил Валера, сравнив обе фотографии, эту, последнюю и ту, что я у Ольги видела прежде. — Вы правы, это, скорее всего, один и тот же человек. Но я бы проверил. У меня есть знакомый, и если вы позволите…
— Да что происходит? — спросила Ольга. — Почему вы ничего мне толком не говорите? — Она внимательно посмотрела на нас, а мы оба, не сговариваясь, прятали от нее глаза. — Неужели… — Ольга покачала головой. — Неужели она имеет отношение к смерти Игоря?..
— Возможно, — скупо ответил Валера. — Именно это мы и хотим выяснить. Позвольте нам взять эту фотографию, я вам верну ее.
Ольга прикрыла лицо ладонью, вяло махнув: делайте, мол, что хотите. Я встала и, перед тем как уйти, осторожно погладила ее по плечу:
— Оля, не надо, еще ничего не известно…
В ответ Ольга только тихонько всхлипнула. Я снова почувствовала себя последней гадиной и позорно сбежала из ее дома. Как я смогу смотреть в глаза Ольге и Анатолию, если Вика и правда окажется причастной? Об этом лучше не думать. Мы вышли из подъезда в еще более подавленном состоянии.
— Куда теперь? — спросил меня Валерий.
— Отвези меня, пожалуйста, домой, — попросила я.
— Хорошо, — сказал он. — Я возьму с собой фотографию и кое-кому покажу, мы должны быть стопроцентно уверены, что это один и тот же человек.
— Да, конечно, — откликнулась я.
— Ира, ты должна ей позвонить, — напомнил он мне, когда мы уже подъехали к моему дому.
— Я позвоню, — пообещала я. — После семи, да?
— Да, — подтвердил он, поджав губы. — Потом перезвони мне, обязательно, слышишь?
— Конечно, — пробормотала я. — Обещаю, что перезвоню.
— Ну, давай, пока, — сказал он.
— Спасибо, что поехал со мной, — запоздало поблагодарила я. — Наверное, одна бы не выдержала…
— Ладно, забудь. — Валерка погладил меня по руке. — Вернешься домой, выпей таблетки какие-нибудь, поспи, успокойся. Хорошо?
— Постараюсь, — проговорила я.
— Главное, помни, — добавил он, когда я уже вышла из машины, — существует презумпция невиновности, и ее никто не отменял. Мы с тобой еще не доказали, что это она.
— Хорошо. — Я едва улыбнулась. — Все, до вечера. — Захлопнув дверцу, я побрела домой. И была в таком ужасном состоянии и так мучилась, чувствуя себя виноватой, хотя почему так, не смогла бы, наверное, объяснить толком, что совершенно позабыла о ссоре с мужем. Я открыла дверь своим ключом, вошла, разделась, и, только оказавшись на пороге комнаты, увидев Володьку, сидящего с книгой в кресле, вспомнила, что и перед ним я тоже виновата.
Я остановилась в дверях, долго смотрела на его склоненную голову — он, видимо, все еще сердился, а может, тоже чувствовал себя виноватым — и вдруг поняла, как успела соскучиться по нему за какие-то считаные дни. Поняла, что люблю его и не представляю без него своей жизни, что все эти ссоры, все эти попытки настоять на своем, все это бред собачий, и никому это не нужно и не важно. Важно другое, важно, чтобы он смотрел мне в глаза, я а — ему, важно слышать его голос, важно чувствовать его присутствие, важно ощущать его на уровне клеточки. Я вздохнула и сказала:
— Володя, я так тебя люблю… Прости меня, я такая у тебя дура…
Он поднял лицо, посмотрел на меня, осторожно улыбнулся и раскрыл для объятия руки. И я буквально бросилась ему на шею, так как на ближайшие два часа все выяснения отношений были забыты.
Потом, правда, уже на нашем семейном ложе, я, снова расплакавшись, рассказала ему все, начиная с самого начала, ничего не пропуская, и Володя выслушал, не перебивая.
— Ну, что скажешь? — всхлипнув, спросила я, когда мой рассказ закончился.