Дамы любят погорячее (сборник)
Шрифт:
— Так покажите нам ее, вашу красавицу и гордость! — попросил Валерка и сказал это самым уместным тоном, отчего небольшие глазки Анатолия Сергеевича, и без того слегка затуманенные приятными воспоминаниями, вспыхнули, он встал, прошел в дальний угол комнаты и, открыв один из ящиков небольшого секретера, вынул еще один альбом, поменьше.
Вернувшись, он открыл его и, достав фотографии жены, протянул одну из них мне. Наверное, нетрудно догадаться, кого я на ней узнала…
Конечно, она изменилась, осветлила волосы, и черты ее, прежде такого идеального, лица несколько заострились, глаза казались более глубокими, возможно, оттого, что немного запали, губы выглядели более тонкими, наверное, оттого, что она привыкла их сжимать, пряча свою боль, но это была она, Вика Терещенко. Я подняла глаза от фото.
— Ваша жена… Лариса… Как в девичестве?
— Лариса Терещенко, — просто ответил Анатолий Сергеевич.
Я снова опустила глаза на фото и кивнула — она даже не стала менять фамилию, только имя. Я вздохнула.
— Скажите, а жена ничего больше не рассказывала вам о том времени, когда потеряла ребенка и… мужа?
— Нет, она не была замужем, — со вздохом ответил Анатолий Сергеевич. — Она говорила, что этот человек погиб, не успев на ней жениться, она уехала к маме, и там случился выкидыш. К сожалению, врачи сказали, что она не сможет больше родить, поэтому Лариса и хотела покончить с собой…
Валерка посмотрел на меня, но я отвела глаза. Нет, не сейчас, не могла я сказать ничего сейчас. Потом, когда мы выйдем из этого дома, только тогда.
— Спасибо, что пригласили нас, — поблагодарила я, заставив себя улыбнуться. — Можно, мы возьмем несколько фотографий?
— Безусловно, — ответил Анатолий Сергеевич. — Но разве вы уже уходите?
— Знаете, нам пора, мы и правда вам очень благодарны, — повторила я. — Когда можно позвонить вашей жене?
— Она приезжает сегодня, в пять часов, так что можете позвонить около семи, она к тому времени точно будет дома.
— Хорошо, — сказала я, — мы пойдем, ладно?
— Ну что ж, если нужно, — улыбнулся он.
Мы взяли несколько снимков, в том числе и ее портрет, и вышли из дома. Чувствовала я себя отвратительно и, только когда мы сели в машину, сказала:
— Это ужасно, Валера. — У меня набежали на глаза слезы. — Это правда ужасно, но это Вика…
— Ты уверена? — хмуро переспросил он.
— Ты же сам слышал, — ответила я. — Про ребенка, про неудавшееся самоубийство… Разве часто бывают такие совпадения? — Я посмотрела на Валерку, не сдерживая текущие по щекам слезы. — Она даже не стала менять фамилию, только имя… Валера, неужели это она?..
— Но откуда ты знаешь? — возмутился он, сжимая двумя руками руль. — Мало ли какие бывают совпадения!
— Но я видела ее фотографию того времени и узнала ее, понимаешь? — Я всхлипнула. — Что же теперь делать?
— Ладно, если ты уверена, что Лариса — это никакая не Лариса, а Вика, то почему ты уверена, что это она отравила Игоря?
— А если она? Ты же сам говорил, что это чисто женское убийство… Теперь и я так думаю… Теперь я даже понимаю, почему она столько времени ждала… Может, если бы не эта встреча накануне… — Я снова всхлипнула, доставая платок и вытирая слезы. — Теперь понятно, почему ни Василий, ни Ольга ничего не знали ни о какой Ларисе…
— Нет, Ира, стоп! — перебил меня Валерий. — Ты все равно не можешь быть до конца уверенной!
— Самое ужасное, — продолжала я, не слушая его, — это то, что я не могу ее ни в чем винить… Валера, я не могу ее ненавидеть!..
— А почему ты должна это делать?! — хмуро спросил он. — Может, это вовсе не она, а ее муж! Может, она ему все рассказала и это сделал он?
— Тогда зачем ему надо было рассказывать нам все, что он рассказал? Зачем ему вообще было с нами видеться? Он запросто мог не встречаться со мной ни в прошлый раз, ни в этот, тем более если бы он как-то был причастен. И потом, он в пятницу был на работе, это нетрудно проверить. А вот где была она…
— Вот именно, ведь мы не знаем, где была она! Может, и у нее есть алиби?
— Хоть бы это было так! — всхлипнула я. — Какой я себя чувствую сволочью… И зачем мне только все это понадобилось… Прав был Володька, прав, не надо было мне влезать в это дело!
— Да, тебе надо было позволить засадить в тюрьму невиновного человека, — язвительно произнес Валерка, чем несколько отрезвил меня. О Марине-то я и забыла. — Ты про Марину подумала? — будто прочитал он мои мысли.
— Да, только сейчас, — жалостливо ответила я.
— Вот, — вздохнул он, — только сейчас… Как бы там ни было, ты должна довести это дело до конца. Может, у Ларисы, или Вики, как ее правильно… — Он досадливо качнул головой. — Может, у нее тоже есть алиби?
— Может, — вздохнула я.
— И потом, тебе нужно убедиться, что это действительно она, — назидательно проговорил Валера.
— Но я убеждена, что это она, — упрямо проговорила я.
— А я вот нет, — возразил он. — Здесь нельзя ошибиться, ты это понимаешь?
— Понимаю, — ответила я.
— Вот и отлично. — Валерий сжал челюсти так, что заходили желваки. Похоже, Викина-Ларисина история проняла и его. — Звони ее подруге, надо проверить.
— Ты с ума сошел?! — воскликнула я. — Ты хоть знаешь, чего ей стоила вчерашняя поездка? Ты теперь хочешь еще и этот удар на нее обрушить? Что я ей скажу? Что убийца ее подруга?
— Нет, ты ничего ей не скажешь, ты просто покажешь ей фотографию, и все. Объяснять будем потом. — Он вздохнул. — Если это окажется действительно она, тогда как-нибудь…
— Если бы не Марина, — проговорила я задумчиво, — я бы никому ничего не стала говорить, даже если бы была уверена, что его отравила Вика…
— Закон высшей справедливости? — не без сарказма спросил Валерка. — В любом случае Марину надо из этого вытаскивать. Звони.
Я послушно вытащила из сумки телефон с блокнотом, набрала оставленный мне вчера на прощание Ольгин номер.
— Да? — сказали мне.
— Мне бы услышать Ольгу Алексеевну, — проговорила я несколько гундосо.
— Сейчас, — ответили мне.