Данэя
Шрифт:
32
Следующий год принес им неожиданное, страшное испытание.
Очередной крейсер с запасом продовольствия вместо того, чтобы во-время придти на Землю-2, сбился с курса и, пройдя мимо планеты, ушел в пространство Малого космоса. Это была серьезная неприятность.
Если он ляжет на «гелиоцентрическую» орбиту, то рано или поздно его удастся с помощью радиоуправлени посадить. А если крейсер движется по разомкнутой траектории — или даже по эллиптической, но со слишком большим эксцентриситетом?
Они были встревожены.
Из-за этого запасы продовольствия были невелики. Можно еще рассчитывать на огород и, в какой-то мере, на коз и кур, корм для которых в основном еще доставлялся с Экспресса.
Срочно была послана радиокоманда на немедленную отправку второго крейсера с указанием увеличить вдвое количество продовольствия и фуража, а также включить в состав груза хлореллу, которая могла обеспечить питанием Их и животных в крайнем случае. Конечно, двойной запас продовольствия создавал дополнительные проблемы по его хранению: в Космосе сохранность его обеспечивалась куда лучше. Но выбирать не приходилось: ситуация требовала создания более надежной страховки. Груз второго крейсера был сформирован, крейсер двинулся к Земле-2, и Он непрерывно следил за его движением.
И вдруг, примерно на середине пути, было обнаружено отклонение от его расчетной траектории. Крейсер начал быстро сближаться с одной из планет с очень большой массой, состоявшей в основном из водорода и гелия. Как Юпитер в Солнечной системе.
Попытки изменить направление его движения с помощью радоуправления ничего не дали: он догонял «Юпитер». Затем, вплотную подойдя к нему, был втянут в глубь планеты. Связь оборвалась. Даже если крейсер и остался цел, то, все равно, стал для Них совершенно недоступен.
Это уже была катастрофа. Запасы продовольствия и корма к тому времени уже значительно уменьшились. Осталось всего несколько кур и коз: остальных уже съели или забили, чтобы они не околели.
Последнюю неделю перед катастрофой Он почти не отходил от пульта космической связи, занятый попытками выправить курс крейсера. Ел, когда придется. Почти всегда один. Мама сама подавала ему еду. Они почти не разговаривали: все было и так понятно. Она выглядела не лучше его: бледная, осунувшаяся.
Что теперь делать? Вызывать третий, последний, крейсер? До его прихода все же как-нибудь протянули бы. Но где гарантия, что он долетит? Ясно, что отклонение курсов крейсеров не являяется случайным — два раза подряд. Видимо, неизбежно самому лететь на гиперэкспресс.
Это не менее рисковано, чем вызов последнего крейсера. Лететь придется на космическом катере — не помешают ли те же причины, что не дали придти крейсерам? Каковы они? Если понять, то можно будет хоть что-то предусмотреть.
Что наиболее вероятно? Не аппарат ли Экспресса: вызванные им искажения пространства? Что подскажет
Время, время! А у Них его все меньше. Продовольствия едва хватит, даже если лететь немедленно. И он решил ограничиться первыми результатами расчета. Сказал об этом Маме.
— Может быть, лучше подождать, Отец? Пошлем через полгода катер с автопилотом: проверим, сохранились ли причины отклонений кораблей? Пока есть сколько-то продовольствия. Можем заложить плантации, которые обеспечат и нас, и животных.
— На оставшемся продовольствии нам до первого урожая, все равно, не продержаться. Даже при максимальном использовании стимуляторов роста.
— Один продержится.
— А остальные?
— Остальным оно в это время не потребуется.
— Ты что предлагаешь: анабиоз?!
— А если ты не вернешься?
— Только тогда. Ты же знаешь!
— Знаю.
Это могло быть лишь крайней мерой, когда положение является абсолютно безвыходным Анабиоз так и не удалось освоить настолько, чтобы безопасно и уверенно пользоваться им: каждый раз грозил неожиданностями. Он не оправдал надежд, которые возлагали на него как на одно из главных средств осуществления полетов в Дальний космос: туда стали уходить лишь киборги.
— Животных придется заколоть всех.
— Одну козу оставим: я буду кормить ее ветками. Продержится как-нибудь на них.
— Пожалуй.
— И несколько яиц: потом снова разведем кур.
— И… И еще одно…
— Что?
— Пса тоже кормить нечем.
— Да.
— Как сказать об этом Сыну?
— Может быть, не говорить ему вообще?
— Ты думаешь, его можно будет обмануть? Но — как сказать?
Как? Сказать, что Пса нечем кормить, что поэтому его придется умертвить. Пса, который не отходил от него с самого его рождения. Которого он любил почти так же, как Сестренку и Их.
Широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел на него Сын, когда он ему сказал об этом. Не мог поверить, что нельзя иначе. Потом понял и опустил голову. Казалось, он онемел от горя. Первого в своей жизни.
Что Он говорил Сыну? Что Они прилетели сюда, чтобы решить величайшую задачу: сделать пригодной для жизни эту планету — все люди на Земле ждут, что Они справятся с ней. Для этого Они обязаны выжить — любой ценой. Напомнил о Лале, который погиб на этой планете, и чье имя дали ему, Сыну.
Сын не отвечал, попрежнему не поднимая головы. Долго молчал. Потом сказал:
— Возьми меня с собой. — И Он с Мамой не смогли отказать ему.
Пса накормили последний раз. Долго прощались с ним, а он вилял хвостом и преданно смотрел Им в глаза. Потом Детей отправили спать.
Сыну не сказали, что в полете они будут есть и консервы из мяса Пса.
Полет, против ожидания, прошел совершенно благополучно. Как-будто и не было вовсе того, что он боялся обнаружить. Подлет к гиперэкспрессу провел по обычной программе, не вводя никаких поправок.