Dantalion

Скариани Аделина

Тоши вздрогнула, скорее инстинктивно, вопрос неосознанно заставил её напрячься.

— Я же говорила — чтобы найти ответы…

— Нет, я говорю до этого.

Тоши поёрзала в стальных объятиях, но Гриммджоу не позволил улизнуть, дернув обратно за пряди, и схватив за подбородок, заставил нагнуться.

— Или ты сама не знаешь?

Из своих личных воспоминаний Тоши знала, что её буквально поставили перед фактом о том, что она уже давно танцует под дудку Айзена. Но те, другие вспоминания… Гриммджоу был прав, она толком не помнила, по сути дела её

раздвоенная личность не имела веских причин существовать, поэтому из уст вырвалось:

— Кьека Суйгецу. Я уверена, что Айзен внушил мне что-то.

— Так и думал, — оскалился Секста, выпустив побледневшее лицо из пут. — А ведь ты могла бы остаться в Серетее, да и вообще заложить Айзена своим.

— Нет, — Тоши резко оборвала Гриммджоу, на что тот удивленно изогнул бровь.

Тоши села верхом, пальцами выводя узоры на его груди.

— По правде говоря, я не знаю, что ответить на этот вопрос. Скажем, если бы я осталась в Серетее, я бы сохранила его тайну и не раскрылась. Но все же я выбрала иной путь. И в принципе не могу сказать, что жалею. Что сделано, то сделано. В конце концов, в Серетее от меня, возможно, в скором времени избавились бы.

— Неужели у такой правильной синигами могли быть терки с местными?

— Еще какие…. Меня хотели упечь за решетку на несколько сотен лет. И вообще, давай прекратим обсуждать Айзена. У меня кисти рук начинает сводить от его имени…

— С этим не поспоришь, — Гриммджоу злостно фыркнул, перехватив руки Тоши, сжав запястья. — Этот ублюдок одобрил действия Улькиорры.

— В смысле?

— Пока ты валялась без сознания, Улькиорра и Ямми отравлялись в мир живых на разведку. Этот мешок с дерьмом умудрился получить по заднице. А Шиффер на это сказал: «Никаких потенциальных угроз», — передразнил Секста, скривившись. — Так они еще и оставили в живых ублюдка синигами.

Тоши пыталась скомпоновать всю информацию в голове, кажется, она и вправду пропустила непозволительно много событий и теперь не совсем понимала, что происходит. Но, видимо, Айзен начал действовать.

— Что еще за синигами? Может, я знаю его?

— Не суть дела, он все равно труп.

— А?

Тоши не успела возразить, как Гриммджоу, подхватив её за бока, перевернул, подмяв под себя и наклонившись к её уху, разъяренно-завораживающим голосом, от которого прошлись мурашки, прохрипел:

— Потому что я убью их всех до единого с малейшей каплей реяцу. И ни ты, и ни твой Айзен мне не указ.

Внутри Тоши все похолодело от одного голоса и взгляда, она попыталась возразить, но все моральные протесты утонули в грубом поцелуе. И лишь когда Гриммджоу переместился к её шее, Тоши возмущенно сбивчивым голосом протараторила:

— Я, конечно, понимаю, что говорить о том, какой это ужасный поступок с моральной точки зрения — бессмысленно. Но может, ты передумаешь хотя бы потому, что вряд ли Айзен тебя погладит за это по головке?

— Мне откровенно наплевать, что он думает, иначе бы ты сейчас подо мной не лежала.

— Гриммджоу, пожалуйста, — Тоши попыталась оттолкнуть

Сексту, но перевес силы явно не был на её стороне. Гриммджоу поднялся, зажав губы синигами большим пальцем, предупреждающе прошипев и взглянув в её глаза, что горели укоризненным огоньком.

— Будешь мне указывать, я пополню список твоим именем.

— Как страшно.

Тоши проснулась, почувствовав, как матрац подался вверх под телом. Постель опустела, а хлопок дверью лишь подтвердил, что Гриммджоу ушел, даже не попрощавшись. Хотя это было в его стиле, поэтому синигами и не думала обижаться, хоть и ощутила пустоту, что принес за собой уход арранкара.

Небрежно набросив на себя одежду, она с босыми ногами направилась обратно к творческому беспорядку и опустилась на колени рядом с устройством, что она начала собирать. Приложив небольшую, едва заметную металлическую иглу к пальцу, Орикава отвела прибор в сторону, и за иглой потянулись капельки крови из проколотого пальца, боль от которого она даже не ощутила.

В скучном раю живет идеальный Бог. Он воплощает твои сладкие грезы в осязаемую реальность, он дает тебе крылья, чтобы ты взлетел в небо, он дает тебе дыхание, чтобы ты почувствовал запахов цветов. Он дает тебе жизнь, чтобы ты сражался за него. А потом ломает тебя себе в удовольствие.

«В этом скучном раю, наконец, завелся Бог.

Странно, я никогда не задумывалась об Обществе Душ или Уэко Мундо с теологической точки зрения, но если задуматься, то мы похожи на тех людей, что брошены на произвол судьбы в мире живых.

Но он решил взять на себя это бремя. Зачем я тебе? Не раз этот вопрос секирой вставал передо мной. У одних богов не было своей спутницы, они были подвержены аскетизму. Другие же наоборот предавались распутству. Но ты не похож ни на одного из них. Особенный Бог.

Я думала, что знала, почему именно ты, в отличие от того, почему ты выбрал меня.

Ты дал мне то, что я хотела. Сдержал обещание, избавив от «амнезии». Спас мне жизнь. Но все это ложь.

Почему меня не отпускает ощущение, что меня ломают железным прутом? Каждый день, этот бог бьет меня по рукам, чтобы я не могла взять, что хочу. По ногам, чтобы не могла уйти. Разбивает мне губы, чтобы я не смела рассказать правду. Меня ломают день за днем, а я продолжаю восхищаться новым богом. Или уже нет? Я даже не могу понять, люблю ли тебя. Рангику описывала это чувство совсем иначе, это не то, что я чувствую к тебе.

Я всегда восхищалась тобой, как отцом. Наставником, Капитаном. Но потом это переросло в нечто личное. Меня просто приручили добротой и лаской. Кормили пряниками, а теперь бьют кнутом.

Но то, что зародилось в моем сердце сейчас… Ненависть. Нет, лично я её не ощущаю. Скорее наоборот, просто новое возвышающее и окрыляющее меня ощущение. О нем ли говорила тогда Рангику? Так может ли означать, что все мои “чувства” — лишь фальшь по отношению к Айзену?

Ведь получив сравнение сейчас, то, что я испытываю к Гриммджоу, намного живее, намного сильнее. Не приносящее боли.