Dantalion

Скариани Аделина

— Какая прелесть! Я оказался прав! Восхитительная работа! Айзен-сама поистине гений! Никто! Никто еще не создавал подобное ювелирное изделие! – кричал во все горло Гранц под недоуменный взгляд Сексты.

— Что за чертовня здесь происходит? Эй, Гранц!

— Дотронься до неё! – Гранц отскочил от стола, казалось бы, на безопасное расстояние. — Пропусти в неё свою реяцу так, чтобы смешать её именно с реяцу Тоши.

Джагерджак скривился, сощурив глаза, и вновь взглянул на незнакомую девушку, обезумевшую от собственной боли и горя, что не замечала ничего вокруг. Он подвел руку к её лицу, чувствую

лишь чужую реяцу, ничем не сравнимую с духовной силой Тоши. Реяцу Тоши напоминала спокойные волны моря, эта же реяцу жгла разбушевавшимся неконтролируемым огнем. Однако Секста дотронулся до плеча синигами, пропустив через неё реяцу.

— А? – вырвалось вздохом из груди, «Тоши» стеклянным глазами уставилась вперед, замерев.

— Синигами, я понятия не имею, что за черт с тобой происходит, но тебе лучше прийти в себя, если ты не хочешь, чтобы я сломал тебе нечаянно руку. Эй, Тоши!

— Тоши? – переспросил шипящий женский голос. — Кто такая Тоши?

— Восхитительно! – не переставал причитать Гранц.

Джагерджак, устав от всех сюсюканий, схватив девушку за уцелевший ворот, повернул к себе, хорошенько встряхнув.

— Да, Тоши, надоедливая ополоумевшая синигами, что притащилась в этот чертов замок, чтобы узнать о себе правду. Ты мне еще желание торчишь, не забыла?

— Забыла?

— Достала!

Гриммджоу откинул голову назад и резким выпадом вперед ударил лбом по лбу девушки.

Испуганный визг заполнил лабораторию. Но Гриммджоу почувствовал вспыхнувшую маленьким огоньком реяцу Тоши. Он отпустил ворот разодранной формы, и синигами, чьи стеклянные глаза бледнели словно ранее утреннее небо, порыжевшая макушка волос потянулась назад, возвращая обратно пшеничный оттенок. Но Орикава не упала, Гриммджоу успел удержать её за шею, прижав к себе. Яростный голубой взгляд испепелял хитро улыбающегося Заэля.

— А теперь в двух словах. Что это было?

— Боюсь, в двух словах это не объяснишь. – Гранц поправил очки.

Гриммджоу сжал затылок синигами. А Гранц, распростер руки и истерично хохотнул.

— Наконец-то я с уверенностью могу сказать…

Стеклянные глаза Тоши задрожали, словно их хозяйка все еще была далека от этого мира.

— Что Орикавы Тоши не существует!!!

Одинокая слеза скатилась по бледной коже Тоши. Вот только принадлежали ли эти слезы ей?

Комментарий к Глава 23. «Fraus meretur fraudem» Fraus meretur fraudem – на латыни означает “обман порождает обман”.

====== Глава 24. «Кровь расплаты» ======

Пробуждение показалось слишком резким и неестественным. Словно некто нажал на кнопку “включить”, и глаза, не повинуясь хозяйской воле, сами открылись. Ясность ума и, главное, отсутствие раздирающей и поглощающей боли в руках заставили усомниться в реальности происходящего. Но Тоши была жива. И сейчас осознав эту реальность, она заметила, что явно находится не в своих покоях и даже не в лаборатории Октавы. Её мертвой хваткой прижимали за талию. Поерзав в своих путах, Тоши удалось перевернуться и положить голову на более удобное место. Проведя рукой по своей «подушке», она ощутила напряженность мускулатуры и, чуть приподнявшись, взглянула на Гриммджоу, на котором она, кажется, все это время тихонько грезила в пустых снах. Эспадовец

нахмурился, когда Орикава осторожно дотронулась до маски пустого. Её руку грубо перехватили, и искрящиеся хищническим взором глаза раскрылись, стрельнув в её сторону.

— Очухалась наконец-то, — констатировал Гриммджоу.

— Я, конечно, бывает, перебарщиваю с алкоголем. Но успокой меня, что амнезия ко мне не вернулась. Ведь прошел, скажем, не месяц, за который я жила спокойной жизнью, или не совсем, а Айзена свергли и теперь правит Койот Старк, и все мы предаемся групповой лени и чревоугодию?

— Этот вывод ты сделала из того, что мы без дела валяемся на кровати?

Тоши сморщила лоб, наигранно-задумчиво промычав.

— Ну, а как я тогда здесь оказалась?

— Ты серьезно не помнишь?

Тоши приподнялась, с опаской взглянув на руки. Она помнила, как Айзен одним взмахом клинка отсек её кисти, помнила жутко-жгучую боль, его неизменную теплую улыбку и отдаляющуюся фигуру. Её терзал жуткий сон, где её изнасиловали. Или же не неё? Никаких образов, лишь болезненные ощущения и доносящиеся голоса. После — лаборатория Гранца, а дальше все как в тумане. Именно это уставшим тоном переходящий на шепот, словно их могли услышать стены, Тоши поведала свою трагическую интерпретацию.

Гриммджоу, вскочив с мягких подушек, накинул белоснежную накидку и, слушая монолог, нервно проскрипел зубами. Разговор с Заэлем все еще не выходил из головы, не позволяя взглянуть на Тоши как раньше.

— Что значит “её не существует”? — с надменными нотками грозно прозвучал вопрос Сексты.

Гранц, уставший от бессмысленности трепа, решил продемонстрировать все наглядно. Ученый-арранкар подошел к столу, на котором лежала Тоши.

— Дело в том, что когда я впервые еще изучал тело синигами, я заметил одну интересную вещь, — Заэль поднес скальпель к груди девушки, но Секста перехватил его за запястье. — Спокойствие, это ей не навредит.

Гриммджоу проследил за действиями ученого: тот сделал небольшой надрез, откуда проступила алая дорожка.

— Дело в том, что не только реяцу, даже само тело искусственное. — Надев нечто подобное перчатке, Гранц дотронулся до раны и потянул руку вверх, вот только следом за рукой потянулась и кожа синигами.

От столь шокирующей и отвратительной картины глаза Сексты округлились.

— Какого?

— Я сам был в шоке. Но сделал вывод, что это всего лишь некий эксперимент Айзена-сама по регенерации тела. Но ничего подобного. Когда Тоши позволила дальше проводить эксперименты, я смог выяснить, что это слой.

Гранц ухватился за кожу, не давая ей вернуться в первичное состояние.

— Это одежка. Что-то вроде брони. Не знаю, или ларца, в котором хранится сокровище. Хотя нет. Я бы назвал это даже матрешкой. В одной кукле спрятана другая и так далее. Жутковато, не правда ли?

Гранц отпустил натянувшуюся кожу, и та вернулась в естественное состояние, покрыв область ключицы.

— И тело, и реяцу, сшиты из различных лоскутков. Поэтому я и сказал, что эта работа ювелирная. Айзен-сама как будто собрал картину из мозаики. Её реяцу… сначала я думал, что в неё помещена чья-то душа. Но реяцу менялась каждый раз, и принадлежала явно не одному человеку.