Данте
Шрифт:
На две половины разрублено человечество Его мечом,
не мир пришел Я принести, но меч. (Мт. 10, 34.)
В той половине, языческой, до удара меча, все или почти все погибли, а в этой половине, христианской, после удара, — кое-кто спасется. Тем же мечом и душа Данте разрублена — «разделена»: «было в душе моей разделение». Две половины человечества и в его душе хотят и не могут срастись, как два обрубка змеиного тела. «Душа человеческая, по природе своей, христианка», учит Тертуллиан. Нет, полухристианка, полуязычница, как это видно по душе Данте.
…Сомненья древний голодМеня терзает вот о чем…Родился человек на берегах у Инда,Где о Христе никто не знает и не слышал;Был праведен во всех своих делах,НасколькоДанте знает или чувствует, что единственный ответ на этот вопрос: «а ты кто человек, что споришь с Богом?» — вовсе не ответ, а затыкание рта (Рим. 9, 20).
879
Par. XIX, 70.
Дальше будут от Христа знавшие Его, и все-таки спасутся; ближе будут ко Христу не знавшие Его, и все-таки погибнут? Разум Данте молчит, не спрашивает: «За что?» — но сердце его тихо плачет, как у того «прибитого маленького мальчика».
880
Par. XIX, 103.
Данте, может быть, и сам — одна из этих душ.
«Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев, родных мне по плоти, мог бы сказать и Данте, как Павел» (Рим. 9,3).
Праведного язычника, Рифея Троянца, Данте видит в раю, в сонме великих святых.
За то, что отдал прямоте душевнойТам, на земле, он всю свою любовь,Бог открывал ему глаза слепые,От благодати к благодати,На будущее искупленье наше;И он уже в него поверил так,Что не терпел языческого смрадаИ обличал порочный род людской. [882]881
Inf. V, 109.
882
Par. XX, 121. — M. Scherillo. Alcuni capitoli (1896), p. 465.
Спасся праведный, почти святой, язычник Рифей, а не менее святой Виргилий погиб:
Я небо потерял за то, что во ХристаНе верил; нет иной вины за мной. [883]Это могли бы сказать с Вергилием все погибшие невинные, в дохристианском человечестве, потому что не верить во Христа, еще не пришедшего, — какая же это вина?
Как много есть желающих бесплодно,Таких, кто мог бы утолить желанье,Но мучиться им будет вечно!Я мудрого Платона разумею,И Аристотеля, и множество других, —так он (Вергилий) сказал, —…и, вдруг челом поникнув,Умолк, в смущении. [884]883
Purg. VII, 7.
884
Purg. III, 40.
А
Изгнан, вместе с некрещеными младенцами, в жалкий, детский ад, где слышатся «не громкие вопли, а только тихие вздохи» неутолимой тоски. [886] Если разум Данте соглашается и с этим «праведным судом», то сердце его с ним согласиться не может, но опять молчит, не спрашивает: «За что?» а только тихо плачет, как один из тех некрещеных младенцев в аду.
885
Purg. XXI, 16
886
Inf. IV, 25.
Праведность всего дохристианского человечества олицетворяется для Данте в «мудром учителе», «сладчайшем отце» его, Вергилий, в ту минуту, когда говорит ему поэт Стаций, обращенный им в христианство язычник:
Ты был тому подобен, кто светильникНесет во мраке позади себя,Светя, в ночи другим, но не себе, —Когда предрек: «Век новый наступает,Свет правды скоро воцарится в мире,Божественный нисходит с неба Отпрыск…»Я обращен тобою ко Христу. [887]887
Purg. XXII, 67.
В эту минуту Виргилий для Данте — его же собственная, языческая тень: так же несет и он «светильник во мраке, позади себя, путь освещая другим, но не себе; и так же осужден, если не в том мире, то в этом, на „вечное изгнанье“».
Только что появляется в земном раю Чистилища небесный вождь Данте, Беатриче, — вождь его земной и подземный, Вергилий, исчезает перед нею, как ночная тень перед солнцем. Пристально глядя на Беатриче, Данте не замечает сразу этого исчезновения и обращается к Виргилию, «с таким же доверием, с каким дитя, в испуге или в печали, к матери бежит».
Но не было Вергилия со мной,Ушел отец сладчайший мой, Вергилий,Кому мое спасенье поручилаВладычица моя. И все, что виделЯ здесь, в земном раю, не помешалоСлезам облить мои сухие щеки…И потемнеть от них лицу. [888]С этими-то слезами, может быть, и отвращает он грешные очи от Христа, или Тот отвращает от него «святые очи». Данте, который «видит все», — только не это — Лик Христа — вдруг слепнет: не может или не хочет заглянуть Ему прямо в лицо. Так же, как у тех двух учеников, на пути в Эммаус, глаза у него «удержаны» (Лк. 24,16).
888
Purg. XXX, 43.
С огненного неба. Эмпирея, нисходит Христос в восьмое небо Неподвижных Звезд.
И мне сказала Беатриче: «Вот ХристаНад миром торжествующее войско»……И я увидел тысячи лампад;Все были Солнцем зажжены одним,Как все земные звезды — нашим солнцем.И сквозь его живое пламя ЛикПросвечивал таким могучим светом,Что вынести его не мог мой взор…889
Par. XXIII, 49.