Данте
Шрифт:
— Куда мы идем? — шепчу я.
— Спать, котенок, — говорит он, подмигивая. — Я с тобой еще далеко не закончил.
Несмотря на то, что мы только что сделали внизу, я нервничаю и чувствую себя немного неловко, стоя в спальне Данте, рядом с его кроватью королевских размеров с белоснежными хлопковыми простынями.
Он крадется ко мне, и от этого по моему позвоночнику пробегает дрожь. Я здесь настолько не в своей тарелке, что могу просто утонуть. Он проводит кончиками пальцев по моей щеке:
— Почему ты так нервничаешь, Кэт? — спрашивает
— Это не…… Обычно я не занимаюсь подобными вещами, — говорю я, мой голос чуть громче шепота.
— Занималась сексом? — спрашивает он с проблеском веселья.
— С незнакомцами, которые мне даже не нравятся, да, — огрызаюсь я. Если он пытается запугать меня, то может идти к черту.
— Вот мой дерзкий маленький котенок, — он скользит руками по моим бедрам и моей заднице, притягивая меня ближе к себе, так что я могу чувствовать, как его твердый член прижимается к моему животу. — Но тебе не из — за чего нервничать. Ты уже знаешь, как возбуждаешь меня, и как сильно я хочу тебя трахнуть.
Он тянется к краю моей футболки и начинает стаскивать ее с меня, и я поднимаю руки, чтобы помочь ему. И теперь я стою перед ним полностью обнаженная. Его руки скользят по моей спине, касаясь каждого дюйма кожи, включая отвратительный шрам чуть выше моей задницы. Я вздрагиваю, когда его пальцы касаются его, и он больше не прикасается к нему.
— Ты прекрасна, Кэт, — бормочет он, покрывая нежными поцелуями мою шею. — Я хочу видеть каждую частичку тебя. Я хочу попробовать тебя на вкус.
Он толкает меня спиной к кровати, пока я не оказываюсь лежащей на ней. Его сильные руки скользят вверх по моим бедрам, когда он широко раздвигает их, пока я полностью не обнажаюсь перед ним. Взгляд его глаз заставляет мои бедра дрожать, и прежде чем я успеваю остановить его, его голова оказывается между моих бедер, а рот — на моем клиторе.
— Ты не обязан этого делать, — шепчу я, дергая его за волосы.
Он смотрит на меня с выражением недоумения на лице.
— Я готова, это все, что я имела в виду, — говорю я, сглатывая. Боже, я такая идиотка.
— Да, я вижу это, но я не собираюсь есть твою киску, чтобы ты была готова, котенок.
— Тогда почему?
Его брови хмурятся:
— Разве парень когда — нибудь не ел твою киску просто ради гребаного удовольствия?
— Ну, да, я полагаю, — и мне это понравилось.
— Я имел в виду его собственную, Кэт. Хотя твоя, очевидно, важна, но, черт возьми.
— Прости, — я чувствую, что продолжаю разрушать эти моменты. Может быть, мне просто вернуться в свою комнату?
Он приподнимается на локтях:
— Мое лицо в нескольких дюймах от твоей киски. Ты пахнешь чертовски аппетитно, и, клянусь, если я не съем тебя прямо сейчас, я могу взорваться. Поэтому, если у тебя нет законных возражений, я просто собираюсь вернуться к тому, что делал.
Я улыбаюсь ему,
— У меня нет возражений.
— Спасибо, черт возьми, — рычит он, прежде чем наклонить голову, прижимаясь ко мне кончиком языка. Он облизывает всю длину моей влажной щели и, черт возьми, почти заставляет мои глаза закатиться. — Гребаный рай, — бормочет он, прежде чем засосать мой клитор своим горячим ртом и провести языком по чувствительному бутону плоти.
— Черт возьми, — я шиплю, когда мои пальцы на ногах подгибаются, а бедра дрожат.
Он так хорош в этом. Сколько у него практики? Внезапно мне становится все равно. Жар и удовольствие нарастают во мне и прокатываются по бедрам, пока он ласкает мою киску с большим мастерством, чем должен обладать любой мужчина в одиночку.
Когда он просовывает в меня два пальца и начинает трахать меня, пока ест, я вступаю в совершенно новое царство удовольствия. На самом деле, я думаю, что, возможно, я просто переместилась на другой уровень существования. И когда я смотрю на его лицо, он ловит мой взгляд и подмигивает, и я чуть не падаю в обморок. Он не лгал о том, что наслаждается этим, он получает от этого столько же, сколько и я.
Я откидываю голову на подушку, заглушая свою постоянную внутреннюю болтовню и сосредотачиваясь на его волшебных пальцах и языке и удовольствии, которое они в данный момент извлекают из моего тела. И когда я кончаю, хрипло выкрикивая его имя, он не останавливается. Даже когда я дергаю его за волосы и говорю, что с меня хватит.
— С меня нет, — рычит он, обхватывая руками заднюю часть моих бедер, чтобы прижать меня близко к своему лицу, пока я извиваюсь. — Дай мне еще одну минуту, и тогда я смогу трахать тебя так сильно, как захочу.
Волна удовольствия накатывает на меня, выбивая дыхание из легких и лишая дара речи. И только когда он выжимает из моего тела еще один оргазм, изменяющий сознание, он останавливается. Приподнимаясь и натягивая презерватив, он врезается в меня, зарываясь лицом в мою шею и пригвождая меня к матрасу. И все, что я могу сделать, это цепляться, обхватив его ногами за талию и руками за шею, пока он трахает меня лучше, чем я когда — либо даже мечтала, что это возможно.
Данте и я лежим в постели лицом друг к другу, что кажется странно личным даже после того, что мы только что сделали.
— Почему тебе не нравится сзади? Это больно? — он спрашивает.
Да, но не так, как ты думаешь.
— Дело не в этом, — я пытаюсь сглотнуть, но в горле пересохло. — Это… У меня остались кое — какие плохие воспоминания.
Интересно, собирается ли он сказать что — нибудь жестокое или недоброе?
— Это как — то связано со шрамом у тебя на спине?
О Боже. Он увидел мой уродливый, безобразный шрам.
— Да.