Дантисты тоже плачут
Шрифт:
Будущая госпожа Резниченко ни разу не зашла в гости к Оболенским. Светлана стеснялась матери, которая к тому времени принялась пить запоями. После школы дороги подруг разошлись. Светлана была вынуждена учиться на парикмахера, Нелли начала изучать искусство в Академии художеств. Потом они обе разом вышли замуж. И снова Нелли повезло больше. Светлане достался пьянчуга Лешка, подруге – подающий надежды Владимир. Правда, Светлана недолго пробыла замужней дамой и опять принялась частенько заглядывать к подруге. Но тут возникло препятствие. Владимир невзлюбил Оболенскую и всячески старался
Тогда Резниченко изменил тактику. Однажды он назначил подруге жены встречу в кафе и, когда удивленная Светлана пришла на свидание, предложил сделку. Он купит ей небольшую квартиру в дешевом районе, обставит ее всем необходимым, даст закадычной подружке жены еще и небольшую сумму денег. Условие приобретения всех этих благ одно – Светлана больше никогда не придет в дом к Резниченко.
Оскорбленная женщина позвонила подруге и рассказала о хамском предложении стоматолога. Но Нелли неожиданно встала на сторону Владимира, заявив о нежелании перечить мужу.
– Извини, – сказала она Светлане, – но, если Владимир против, больше не могу с тобой встречаться. Да и зачем, у нас ведь не осталось ничего общего.
Оболенская швырнула трубку на рычаг, больше они никогда не встречались.
Выслушав историю до конца, я спросила:
– Правда ли, что Нелли сделала аборт?
– Ах, аборт, – наркоманка усмехнулась. – Сделала, только зря. Думаете, это я толкнула на операцию? Нелли ужасно не хотела детей. Они не вызывали у нее никаких радостных эмоций. К тому же подруга боялась испортить фигуру. Владимир, наоборот, мечтал о ребенке и никогда бы не простил жене аборта. Вот она и дотерпела до последнего, все ждала, пока он куда-нибудь уедет. И дождалась, а когда пошла к незнакомому врачу на аборт, тот ее огорошил, заявив, что не станет делать операцию. Срок вышел, и были возможны только искусственные роды. Видели бы вы, как она рыдала. Сердце кровью обливалось. Ну я ее и пожалела! Но, видно, правильно говорят: не хочешь себе зла – не делай людям добра.
– А как вы помогли подруге?
– Отвела к доктору Носорогу, которого не смущал срок беременности. Он делает аборты всем, лишь денежки отстегивай. Так что у Нелли все благополучно разрешилось. Да, видно, она захотела от меня избавиться, как от ненужной свидетельницы. Зря испугалась, ни за что бы не выдала ее даже под пытками.
Вам первой рассказала, да и то потому, что она умерла. Ну что, заработала я себе на косячок?
– Заработала, только скажите, а кто такой доктор Носорог?
– Это врач в нашем квартале, его тут все знают. Живет за аптекой и принимает там же. Так дадите денег?
Я расплатилась с наркоманкой-аристократкой и поехала к доктору Носорогу. Едва врач открыл дверь, сразу стало понятно, почему его наградили таким прозвищем. Тучный мужчина был абсолютно лыс, а мясистый нос украшала крупная бородавка.
– Что угодно? – пропищал он неожиданно тонким голосом.
– Доктор, не узнаете меня? – игриво спросила я.
Носорог отрицательно покачал головой.
– Ну как же, один раз уже помогли мне. Правда, это было давно, более двадцати
Гинеколог уперся в меня тяжелым взглядом.
– Вы – сумасшедшая? Знаете, сколько баб перебывало тут? Помню только постоянных больных. А что с вами было?
– Делала аборт на большом сроке.
– Такими делами не занимался никогда. Наверное, пришли с начавшимся выкидышем, а я только доделал начатое природой. Как вас зовут?
Носорог продолжал рассматривать меня, не мигая.
– И что же хотите от меня теперь?
– Видите ли, одна из подруг оказалась в неприятном положении, муж уже восемь месяцев в командировке, а у нее шестнадцатинедельная беременность…
– Я же сказал, что не занимаюсь подобными вещами.
И Носорог начал подталкивать меня к двери.
Но я решила не сдаваться.
– Ладно, ладно, ваша взяла. Я на самом деле из милиции, придется впустить.
Доктор сосредоточенно посопел, потом примирительно заметил:
– А чего сразу правду не сказали? Выдумываете бог весть что. У меня безупречная репутация, ничем незаконным не занимался. Снимайте пальто.
Я разоблачилась и прошла в комнату, служившую, очевидно, приемной. Носорог протопал к допотопному шкафу и предложил:
– Не желаете вина?
Чтобы наладить контакт, я согласилась. Доктор вытащил бутылку дешевого пойла. Напиток выглядел отвратительно и вкус имел соответствующий. Дешевая кислятина с ароматом пластиковой бутылки. Гинеколог разом опрокинул стакан и поинтересовался:
– Чем могу помочь?
– Наша команда расследует дело об убийстве Нелли Резниченко. Следствию стало известно, что женщина делала у вас аборт. Хочется узнать подробности.
– Какие? – удивился Носорог. – Какие подробности?
– Ведь Нелли Резниченко обращалась к вам за помощью?
Врач потер большими пальцами виски и потом в задумчивости протянул:
– Есть понятие врачебной тайны. Вы заставляете нарушить этические нормы. По-моему, на языке милиции это называется «прихватить информатора».
Я никак не могла понять, куда он клонит.
– Ну?
– А информаторам милиция хорошенько платит. Я как раз сейчас счет за электричество заполнил.
– Покажите счет, дам деньги.
Как только вожделенная бумажка перекочевала в карман Носорога, он моментально заулыбался.
– Нелли Резниченко, говорите? Когда женщина обращалась ко мне?
– Лет двадцать пять тому назад.
Гинеколог присвистнул:
– Так долго сохраняю только документы на постоянных клиентов. Хотя можно посмотреть в журналах.
И он принялся рыться в амбарных книгах. Время шло, а Нелли Резниченко не находилась. Я тоже подключилась к поискам и безнадежно листала страницы: «Нина Федорова, 29 лет, самопроизвольный выкидыш», «Наталья Панова, 18 лет, самопроизвольный выкидыш». Да, пациенткам доктора явно не везло. Просматривалась странная закономерность: будучи на разных сроках беременности, они падали, начинался выкидыш, и доктор оказывался вынужденным прерывать кому пяти-, кому четырехмесячную беременность. Но Нелли Резниченко отсутствовала, и, похоже, женщина с таким именем и фамилией сюда вообще не приходила.