Дантисты тоже плачут
Шрифт:
Я устало просматривала записи, от пыли и запаха вонючей сигареты, которую доктор не выпускал изо рта, разболелась голова. Вдруг глаза выхватили среди строк знакомое имя «Маргарита Онофриенко, самопроизвольный выкидыш». Именно под фамилией Онофриенко пришла Нелли к доктору Коню!
Мой палец воткнулся в надпись.
– Не помните данную даму?
Носорог посопел и неожиданно закивал головой.
– Просто отлично помню эту больную. Очень интересный и печальный случай.
– Почему?
– Дама обратилась по поводу начавшегося выкидыша. Упала на лестнице, обычное дело. Пришлось удалить четырехмесячный
– Разве подобное возможно?
– Да, такие случаи описаны в учебниках. Один плод по непонятным причинам начинает уничтожать другой. Чаще всего у женщины начинается заражение крови. Онофриенко просто повезло. Но операция прошла не совсем успешно, открылось кровотечение. Она три дня провела здесь под наблюдением. Но потом отправил ее домой. Пришлось сказать пациентке нелицеприятную правду: скорей всего ей никогда не стать матерью!
– Наверное, расстроилась, бедняга!
– Ничуть, скорей обрадовалась, что больше не будет беременеть. Даже Роза изумилась. Мы здесь всякого навидались, многие малообеспеченные ликуют, когда наконец становятся бесплодными. Их можно понять: денег нет, а на руках, как правило, уже есть двое, а то и трое. Но чтобы стерильности обрадовалась молодая, хорошо обеспеченная замужняя женщина…
– Кто это – Роза?
– Медсестра, работала со мной одно время, потом ушла в 7-ю больницу.
– Помните ее фамилию и местожительство?
– Роза Седых, а адреса не знаю. Где-то записывал номер телефона, но скорей всего я его давно выкинул. А теперь придется оплатить и счет за коммунальные услуги.
– Вот уж нет, получили вполне достаточно за скудные сведения, не надо нагличать.
Носорог ухмыльнулся:
– Девушка, вы не из милиции!
– Почему такая ерунда пришла вам в голову?
– Слава богу, не первый год живу на свете. Во-первых, ни один милиционер не станет пить при исполнении служебных обязанностей. Во-вторых, всегда сразу показывают документы и называют фамилию. В-третьих, страшно неохотно расстаются с деньгами. И потом, где вы видели милиционеров в эксклюзивных вещах от фирмы «Шанель» и с сумочками из крокодиловой кожи? Мне все равно, зачем вам понадобились сведения о Нелли Резниченко и Маргарите Онофриенко, но, если не хотите, чтобы сюда прибыли настоящие сотрудники МВД, оплатите счет.
Я вздохнула и полезла за кошельком.
Глава 24
Свадьба Казика праздновалась с размахом. В костел явилась почти вся польская община, десятки знакомых Новицкого. В толпе ядовито злословили по поводу возраста невесты и ее бедности. Но все примолкли разом, когда появилась свадебная процессия.
Полностью поставленная Казиком, она выглядела грандиозно. Продуманы были мельчайшие детали.
Впереди торжественно шли жених и невеста. На Соньке переливалось жемчужно-серое платье, на фоне которого потрясающе смотрелись огненно-рыжие волосы. Платье оказалось длинным, сзади волочился шлейф. Его поддерживали две подружки невесты: Маня и Ева в одинаковых розовых костюмах и шляпках. В свободной руке они держали по букету кроваво-красных роз. По левую руку от Казика шел шафер. На Александра Михайловича натянули узкий черный костюм и ослепительно
В арьергарде держались Зайка с Аркадием и Наташкой. Зайка и Наташка в костюмах цвета лососины, Аркадий в черной пиджачной паре. Завершали шествие я и Марта Игоревна. Нечего и говорить, что мне приказали натянуть идиотское платье цвета взбесившегося поросенка. Казик настаивал, чтобы все дамы были в розовом. Исключение сделали только для Марты Игоревны. Вдову обрядили в костюм песочного оттенка, зато в руках она несла пятнадцать нежно-розовых орхидей.
По ковровой дорожке участники прошли в костел, где под звуки органа и началась церемония. Марта Игоревна без конца вздыхала и подносила к глазам кружевной платочек.
– Вам плохо? – спросила я.
– Ах, детка, – томно простонала вдова, – будешь выдавать замуж дочь, поймешь, какие волнительные минуты переживает мать, вручая невинное существо постороннему мужчине.
Мой рот невольно открылся. Конечно, Сонька прекрасно выглядит, лет на тридцать пять, не больше. Но можно ли считать ее невинной после двадцати лет брака с Левчиком? Однако Марту Игоревну не смущали подобные мелочи.
– Вот еще Кокочку в надежные руки пристрою, – размечталась она. – Вдруг удастся, как думаешь?
Я посмотрела на кислую физиономию младшей дочери вдовы и вздохнула. По-моему, у Коки нет ни одного шанса.
После обильного праздничного ужина мы еле-еле добрались до дома. Александр Михайлович плюхнулся в гостиной на диван и моментально содрал галстук-бабочку.
– Больше ни за что не надену эту удавку.
– Ты прекрасно выглядел, посмотрим завтра, как получишься на снимках.
– На каких снимках?
– Разве не заметил корреспондентов? Свадьба Новицкого – лакомый кусочек для светской хроники. Бьюсь об заклад, утром многие газеты опубликуют фото.
Но я ошиблась. Фотографии попали уже в вечерние выпуски. Сообщили о бракосочетании и в выпуске новостей по московскому каналу. Мы как раз включили телевизор.
– Одним завидным женихом стало сегодня меньше в Москве, – бодро вещала хорошенькая репортерша отдела искусства. – Известный портретист Казимир Новицкий сочетался браком с никому не известной Софьей Арцеуловой, эмигранткой из Украины. Госпожа Арцеулова старше своего жениха, и это для нее второй брак.
На экране возникла свадебная церемония. Камера медленно показывала лица. Александр Михайлович схватился за голову.
– Завтра вся работа будет надо мной потешаться. Я похож на престарелого бультерьера.
Наташка и Зайка захихикали, я осталась спокойной. Посмотрим, старичок, как будет исходить смехом твоя контора, когда я поймаю убийцу Нелли Резниченко.
На следующий день решила разыскать Розу Седых, работавшую когда-то у Носорога. Седьмая больница – гигантское сооружение, целый комплекс. Я пошла искать административный корпус. Двухэтажное здание, где находился местный отдел кадров, стояло в отдалении от остальных помещений.