Дар колдуна
Шрифт:
– Вы звали меня, Ваше Величество? – спросил он, нарушая звенящую тишину комнаты. – Готовить приказ о присвоении титула?
В кабинете царил едва разгоняемый свечами полумрак, и лишь прищурившись, чародей разглядел застывшую у окна фигуру монарха. Гильем стоял, глядя на собственный сад, и его спина непривычно горбилась. Если бы волшебник не знал короля так долго, он бы вряд ли узнал в этом безмолвном силуэте своего правителя. Коротким жестом Гильем подозвал чародея, и тот сделал шаг вперёд, на середину комнаты. Немного подождал, гадая, что ему хотят сообщить. Когда пауза уже затянулась и мужчина подумывал, как вежливо напомнить о себе,
– Приказываю убить мальчишку.
Лицо чародея изумленно вытянулось. Хоть он и желал такого исхода событий, но после дневного разговора даже надеяться на него не смел. Откашлявшись, мужчина осторожно уточнил:
– Вы были так тверды сегодня днём. Позвольте узнать, что повлияло на ваше решение?
Гильем повернулся к собеседнику и наконец отошёл от окна. Свет упал на лицо мужчины, и чародей, не выдержав, отпрянул. В отблесках пламени глаза короля лихорадочно блестели, и в их глубине волшебник различил страх. Он никогда раньше не видел друга таким и едва мог его узнать. Вне всяких сомнений, лицо правителя искажал ужас, и боялся он того самого мальчика.
– Я не хочу больше никогда в жизни видеть Рикарда в своём королевстве, – произнёс Гильем, и его взгляд ожесточился, как бывает у правителей, отправляющих кого-то на плаху. – Если уже сейчас он смеётся надо мной и говорит на равных, а я – я, король! – ничего не могу предоставить в ответ, то я не желаю знать, что будет дальше.
Взяв себя в руки, чародей почтительно поклонился и заговорил, наблюдая, как разглаживается лицо стоящего напротив человека:
– Как прикажете, повелитель. Я предлагаю вам единственный возможный способ избавиться от мага. Если всё сделают правильно, то вы больше никогда его не увидите.
Вечером к дому семейства Моди подъехала карета. Сопровождающий, статный мужчина с пушистой щёточкой усов постучал дверным молотком и вошёл. Рукоять молотка в форме гигантской змеи глухо ударила в закрывшуюся дверь.
«Сообщите, что они удостоены титула, и пригласите посмотреть новое поместье, которое, к сожалению, расположено в отдалении от столицы».
Спустя полчаса из дома вышло радостное семейство. Бегущий впереди мальчишка шести лет был совершенно не похож на своих родителей – ни на темноволосую нежную женщину с цепким взглядом мудрых глаз, ни на крепкого русого мужчину. Голову ребёнка окружала густая белая грива, и даже его радостный смех странно контрастировал с простыми, но благородными манерами родных. Все трое сели в карету и покатили по улицам города.
«Вывезите их из столицы обходным путём, через дальний лес. Там наша граница не так заметна. Они и не поймут, что покинули земли королевства».
Едущий рядом с каретой мужчина развлекал семью разговорами, ругал лошадей, «еле переставляющих копыта» и сокрушался, что, кажется, придётся заночевать на новом месте. И хотя с самого начала ни один из сопровождавших не соврал ни слова, Рикард чувствовал смутную тревогу. Она мучила его всю дорогу, которую он, как ни старался, не мог узнать.
«Ничего не говорите стражникам до последнего, не то он почувствует их ложь. Пусть везут его по дороге, идущей мимо пропасти Забвения».
Когда снаружи стемнело, воин извинился и отъехал. Отец опустил шторки на окнах кареты и приобнял жену, сетуя вслух, что новое поместье так далеко, и гадая, сколько ехать на быстром коне от него до оставленной в городе отцовской библиотеки. Мать улыбалась и притворно ворчала о больных, которых теперь неизвестно как обходить. Вскоре они заснули, не выпуская друг друга из объятий. Рикард заснуть не мог. Чем дольше они ехали, тем сильнее становилась тревога. Он чувствовал – что-то не так. Снаружи больше не разговаривали, лошади чуть ускорили шаг, словно желая поскорее управиться. Услышав приближающийся перестук копыт, мальчик по какому-то наитию закрыл глаза и задышал ровно, как спящий. На его лицо упал лунный свет, кто-то шепнул в темноту «спят», и шторка опустилась. Рикард остался сидеть в том же положении, напряженно ловя идущие снаружи звуки. Они проехали ещё минут десять, и всё это время мальчик вслушивался в цокот копыт. Внезапно тревога острыми тисками сжала сердце. Резко распахнув глаза, Рикард кинулся к окну и отдёрнул тонкую ткань. Впереди, там, куда шла карета, он увидел длинный рваный край пропасти. Послышался удар кнута, и по земле покатился спрыгнувший с облучка кучер. Лошади понеслись прямо к бездне.
Юный маг закричал. Проснувшиеся родители непонимающе уставились на него, потом в окно. Послышалось испуганное ржание, и карета резко накренилась вперёд, швыряя мага прямо на них. Все трое полетели вниз вместе с бьющимися зверями, не увидевшими пропасть из-за закрывших морды повязок.
«Они не спасутся оттуда, Ваше Величество. Эта пропасть поглощает любую магию. Как бы ни был силён мальчик, он ничего не сможет сделать».
На следующее утро в кабинет короля заявился хмурый кучер. Не глядя в лицо монарху он произнёс:
– Всё сделано, как вы приказывали, Ваше Величество. Карета сорвалась в пропасть. Они погибли.
Гильем медленно кивнул, чувствуя, как внутри гаденьким червячком шевелится облегчение.
– Хорошо. Зайдите к главному чародею и можете быть свободны.
Мужик скупо кивнул и вышел. Король проводил его пустым взглядом. Сейчас чародей сотрёт им память об этом событии, и никому кроме них двоих не будет известна тайна семейства Моди. Стараясь не вспоминать смеющееся юное лицо, Гильем поднялся с кресла и направился в спальню к жене.
Через восемь месяцев у них родился долгожданный ребёнок. Всё королевство праздновало радостное событие, а глаза Тасии, не подозревавшей, какой ценой досталось ей дитя, светились искренним счастьем. Гильем тоже улыбался, но как-то вымученно, искусственно, и всё не отрывал глаз от младенца. От кареглазой девочки с нежным рыжим пушком на крохотной головке.
Глава 1
Это был его последний шанс. Другого не случится. Нужно проявить всё обаяние, использовать всю галантность и шарм, чтобы превзойти соперников. Мартин в последний раз пригладил ладонью волосы, поправил костюм, разглядывая отражение в старинном зеркале. Досадливо цокнул – даже он замечал волнение на собственном лице, а другие и подавно увидят. Надо взять себя в руки.
– Сынок, ты уверен, что стоит туда ехать?
Мартин обернулся. Мать стояла в дверях и смотрела на него с сочувствием и беспокойством.
– Люди, которые там соберутся, превосходят нас и в знатности, и в богатстве. Никто из этой публики не воспримет тебя всерьёз.
Мартин покачал головой.
– Род Мервеев не моложе некоторых приглашенных семей, к тому же гораздо известнее. Что до богатства… У меня есть преимущество перед ними. – Он гордо вскинул голову, радуясь этой мысли. – Я там свой. Если они чужаки, то я давний друг.