Дар золотому дракону
Шрифт:
Илберга взвизгнула и спряталась за мою юбку. Эйкин же, наоборот, восхищённо ахнул и подбежал к сходням, потом оглянулся на меня.
Можно посмотреть поближе? Можно? он аж приплясывал от нетерпения. И куда только делся хмурый и недоверчивый мальчик, которого мы увидели вчера.
Конечно, можно, рассмеялась я, видя, как он бесстрашно рванул к огромному дракону.
Подбежал. Застыл, задрав голову, осматривая эту громадину. Подошёл ближе, погладил сияющую на солнце зелёную чешую. Дракон положил на землю раскрытую ладонь, мальчик шагнул было к ней, но остановился и, обернувшись к нам, свистнул. Лохмач, с момента превращения Диэглейра жавшийся к моим ногам, побежал на зов хозяина, тот подхватил пса на руки и уселся на ладонь дракона. Диэглейр осторожно сжал пальцы и поднял мальчика над землёй.
Берга, идём, закричал нам Эйкин. Не бойся. Это здорово.
А можно с тобой? робко спросила меня девочка.
Конечно, я взяла её за руку и повела с корабля. Тогда мы полетим на Фолиноре. Он ещё красивее Диэглейра. Он золотой!
Из золота? восхитилась Илберга.
Можно и так сказать, я широко улыбнулась мужу, который прекрасно слышал мои слова. Муж у меня просто золото!
Вместе со мной девочка не побоялась подойти к дракону, даже решилась погладить золотую чешую. Мы вместе уселись на ладонь Фолинора, другой он подхватил корзины, нацепив их на когти, словно колечки с камушками, и мы полетели.
Илберга сначала сидела с закрытыми глазами, крепко вцепившись в меня, а потом, слыша восторженные вопли брата, робко глянула вниз и вскоре тоже радостно визжала, видя проплывающие под нами луга и огороды.
Когда мы спускались на поляну перед домом, из коровника вышла Базилда, вытирая руки о передник, потом, прикрыв глаза от солнца, с радостной улыбкой смотрела на драконов больше она их не боялась. Но когда выпущенные из драконьих лап дети с криком: «Мама, мама!» побежали к ней, охнула, осела на землю и разрыдалась, крепко прижимая к себе кинувшихся в её объятия детей.
Из дома выбежала Аннис, с одной заплетённой косой и с гребнем в руке, и тоже кинулась обнимать брата и сестру. Диэглейр обратился, но стоял в сторонке, с тихой улыбкой наблюдая за счастливой семьёй. А я так и сидела в лапе Фолинора, понимая, что мы сейчас здесь лишние. Оставив на земле две корзины, золотой дракон поднялся в воздух, и уже сверху я увидела, как Базилда кинулась обнимать Диэглейра, как она рыдала на его груди, а он, нерешительно приобняв женщину, гладил её по голове и что-то говорил. Вот и хорошо, может, теперь у них на лад пойдёт.
Когда мы зашли в пещеру, и Лани встретила меня криком: «Ма-ма», Луччи радостно улыбнулась, Саннива крепко обняла, любуясь моим колечком и подвеской, а Бекилор поздравил со свадьбой, я поняла, что вернулась домой. Да, теперь это был мой дом. Не тот, в котором я прожила почти всю свою жизнь, а вот этот вырубленный в скале высоко над землёй, где сначала всё было непривычно, а теперь стало таким родным, где меня любили, и где я была счастлива.
~*~*~*~
Дни потекли неспешной чередой. Драконы собрали урожай зерновых благодаря магии воздуха это не заняло у них много времени, и продолжали освобождать кладовые. Работы в нашем посёлке они уже закончили и теперь улетали в соседний, возвращаясь лишь на обед и переночевать.
Диэглейр с ними не летал, он всё время пропадал у Базилды, но никто ему и слова не сказал. Фолинор как-то, со вздохом, рассказал мне, что, по их подсчётам, жить Диэглейру осталось всего пятьдесят шесть лет. Он так и сказал «всего». Для меня это была уйма времени, мне самой примерно столько же оставалось, может и меньше, но я-то человек, а для дракона это и правда «всего». В общем, остальные решили, что не так уж и нуждаются в его помощи, пусть Диэглейр как можно больше времени проводит с той, которую полюбил.
А у него с Базилдой всё налаживалось. По рассказам Саннивы, которая частенько теперь гостила у нас в пещере, приносимая Эльродом, она не раз видела эту парочку, сидящую рядышком на лавочке, когда уже все дела переделаны. Диэглейр что-то рассказывал, Базилда слушала, а её рука лежала в его руке. Женщина даже надевала подаренные им бусы и принимала букетики цветов. Иногда они гуляли вдоль реки или на лугу, тоже за руку, а пару раз женщина даже согласилась полетать, и дракон кружил над домом, бережно держа её в обеих лапах.
Про отца Саннива не вспоминали, а я не спрашивала. Может, дома про него и говорили, но уж точно не со мной. Было такое чувство, словно его и не существовало никогда.
Илберга и Эйкин прижились на острове и чувствовали себя здесь как дома. Они поправились на сытной и вольной еде, ввалившиеся щёчки округлились и пропали синяки под глазами и на ногах тоже. Чистенькие, нарядные Диэглейр раздобыл им кучу одежды и обуви по росту, сияющие здоровьем, они радовали глаз и мало чем напоминали тех забитых ребятишек, что мы привезли на остров три недели назад. Эйкин ежедневно бегал на пасеку, уж не знаю, что он там делал, но, наверное, что-то нужное, справлялся со всем сам, освободив сестёр, всё же отец успел его многому научить. Конечно, когда начнётся сбор мёда, ему понадобится помощь сестёр, но не сейчас.
Лани начала проситься на горшок правы были девочки, это случилось очень быстро, и говорила всё больше, иногда даже по два слова сразу: «Дай моёка», «Хотю пьяник!», «Мама, наутьки!». И я давала ей молока, пряник или брала на ручки. Мне всё сложнее было вспоминать, что это на самом деле не мой ребёнок, потому что это была моя девочка, моя и Фолинора, который тоже таял, слыша от неё «папа».
Семейная жизнь оказалась такой чудесной, что я порой щипала себя, чтобы убедиться я не сплю, всё это происходит на самом деле, Фолинор мой муж, и он меня любит. А уж как я-то его любила, вся, до последней капельки! Никогда не думала, что можно любить так сильно.
Мой муж остался и моим учителем тоже. Уроки по вечерам никуда не делись. Уложив малышку, я решала задачи и писала под диктовку, с каждым днём задачи становились всё сложнее, а диктанты длиннее. Я узнавала о том, что происходило раньше не только в нашей стране, но и в других странах, как устроены предметы и человек, что у него внутри. Мне никогда не надоедало слушать рассказы мужа, он был прекрасным учителем.
Как-то Фолинор обмолвился, что когда Диэглейр женится и перевезёт свою новую семью в соседнюю пещеру, то он сможет учить и детей Базилды тоже.