Дар
Шрифт:
Уши официанта быстро розовеют, и он смотрит себе под ноги.
— Вы мистер Кейли, сэр. — Джуд отпускает запястье официанта, и тот поворачивается и уходит от нас как можно быстрее.
— Некоторые из нас не нуждаются в представлении, а у некоторых слишком известная репутация.
— Тебе нравится, когда люди тебя боятся.
— Должен признать, в этом есть свои преимущества, — самоуверенно говорит он.
— Потому что люди напуганы. Значит, для тебя это сила? — я знаю, что в любой момент он может наброситься на меня, может быть, даже ударить, но если я теперь принадлежу его миру, по крайней мере, я могу попытаться понять его.
— Основное стремление людей — контролировать других, говорить им, что делать, командовать ими. Для меня, да, это сила. Мне нравится входить в комнату и смотреть, как люди либо дрожат от страха, либо возбуждаются и хотят трахнуть меня. Мне нравится наблюдать за людьми и их реакцией, и еще больше мне нравится, когда они умоляют меня не убивать их. За выражением, которое появляется у человека, когда он вот-вот умрет. Это даже не в лице, не в напряжении тела. Это видно по глазам. За несколько секунд до смерти они осознают все, что натворили, все то, что привело их к смерти.
Слова Джуда приводят меня в ужас; я не могу не думать о том, какое он чудовище. Его слова тревожат, но он произносит их с такой убежденностью и гордостью. Он открывает мне часть себя, которую вряд ли увидят другие, и я понятия не имею, почему он делится со мной. Я знаю, что задаю вопросы, но это кажется таким личным, интимным… это его страсть.
В его глазах горит огонь, искра, которая кажется фанатичной, и, возможно, так и есть. Я искренне сомневаюсь, что Джуд когда-нибудь оставит этот образ жизни, я вижу, как он им увлечен.
— Ты страшный человек, Джуд. — Мои слова прерывают поток его воспоминаний.
— Но только не для тебя.
— О, нет, ты меня тоже до смерти пугаешь. Я жду того дня, когда ты сорвешься и убьешь меня или ударишь.
Он откидывает голову назад; его лицо искажено тревогой и беспокойством.
— Потому что я делал тебе больно, пока ты была со мной?
— Был с тобой? Ты говоришь так, будто я хочу быть здесь.
— Ну… — он начинает говорить, но я поднимаю руку, чтобы остановить его.
— Я знаю условия, и я постепенно учусь принимать их, но это все еще не значит, что я хочу быть здесь.
Джуд вздыхает, а потом улыбается. Он резко встает и протягивает мне руку.
— Потанцуем? — спрашивает он.
Я оглядываю комнату и замечаю, что несмотря на то, что оркестр играет тихую музыку, никто не танцует.
— Никто не танцует. — Я выпрямляю спину и понимаю, что несколько человек поворачивают головы в сторону Джуда. — И люди пялятся.
— Ты слишком беспокоишься о том, что думают все остальные. Потанцуй со мной.
Он подает мне руку снова.
Я задираю подбородок и говорю:
— Я не умею.
Ха! Пусть он выглядит дураком из-за моего сопротивления.
Джуд склоняет голову набок и ухмыляется.
— Говорит девушка, посещавшая уроки танцев с восьми до пятнадцати лет.
Усмешка сползает с моего лица, когда я в удивлении открываю рот
— Понятно. — Я встаю, и Джуд отодвигает мой стул, как только я делаю шаг в сторону. — Я и забыла, что ты маньяк.
Я кладу свою руку в перчатке в его, и он ведет нас к танцполу. В зале тихо, все взгляды прикованы к нам.
— Отлично, они все пялятся.
— А почему бы и нет? Ты выглядишь потрясающе, и все они хотят знать, кто ты.
Он обхватывает меня левой рукой за талию, притягивая ближе, и сжимает мою правую руку своей. Он выше меня, и его широкие плечи кажутся угрожающими.
— Я никогда не любила быть в центре внимания, так что сейчас я чувствую себя довольно неуютно.
— Потому что я обнимаю тебя или потому что все смотрят?
Самоуверенный придурок.
— И то, и другое, — шепчу я и оглядываю комнату. — Почти все смотрят на нас, и мне это не нравится.
Мое сердцебиение учащается, а ладони потеют. Слава богу, я в перчатках, хотя это самые отвратительные перчатки, которые я когда-либо носила.
— Не беспокойся о них, просто продолжай смотреть на меня. — Он убирает руку с моей талии и нежно поворачивает мою голову, чтобы я смотрела на него.
Его выходки могут сработать с другими, но я не «другие».
— Тебе не удастся сегодня заняться сексом, Джуд. Я вообще не нахожу тебя привлекательным. — Это ложь, потому что я думаю, что он сексуальный. Все эти «убийца» и «давай похитим Лекси» заводят меня.
— О, я собираюсь сегодня заняться сексом, Лекси. — Он нахально улыбается мне. — Только это будешь не ты.
Мое сердце разрывается на части, но я расправляю плечи и улыбаюсь ему.
— Теперь мы можем уйти? — снова спрашиваю я.
— Нам все еще нужно закончить ужин.
Гнев пронзает меня, и я отступаю назад, разрывая крепкую хватку Джуда.
— Я уйду через пять секунд, Джуд. Я больше не хочу быть здесь.
Он отпускает мою талию и берет меня за руку.
— Тогда идем домой.
Он делает такие большие шаги, что я практически бегу, чтобы не отстать от него. Джуд тянет меня за руку, тащит за собой. Как только мы оказываемся на улице, машина, в которой мы приехали, подъезжает к дому. Джуд открывает дверь и почти насильно толкает меня внутрь.
— Джуд, — пытаюсь сказать я, но его холодное лицо и злые глаза говорят мне все, что мне нужно знать.
Он наклоняется, наливает себе из бара и подносит бокал к губам. По сути, он говорит мне, что больше не хочет ничего со мной обсуждать. Заметано.