Дар
Шрифт:
Я хочу протянуть руку и коснуться его, дать ему немного утешения, но я не могу, я не могу заставить себя дать утешение человеку, который убьет тех, кого я люблю, если я уйду.
— И что же случилось?
Джуд все еще поглощен своими мыслями. Он смотрит куда-то вдаль.
— Я видел, как они убили моих родителей. Я наблюдал за тем, что они с ними делали, и поклялся причинить им больше боли, чем они причинили мне. Намного больше. — Он моргает и медленно поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
Мое
— Ты не должен мне больше ничего говорить.
Я больше ничего не хочу знать.
— Со временем я справился со всем, и я отыскал их. Медленно и мучительно я заставил их истекать кровью. Я сделал им очень больно. — Он смеется над явно ужасными воспоминаниями, вернувшимися к нему.
Моя грудь сжимается, ужасающий холод пронизывает тело. Джуд говорит это не для того, чтобы напугать меня, хотя он и пугает. Он говорит мне, на что он способен.
— Да, я уверена, что ты сделал им очень больно.
Ни капли не сомневаюсь.
Он делает глубокий вдох, его грудь вздымается, а затем опускается. Издает невеселый смешок. Его лицо сурово, челюсть напряжена от гнева, хотя он и не направлен на меня. Но сейчас в его глазах нет злости, они полны боли.
— Я показал им, что такое настоящая пытка, Лекси.
Я сглатываю комок в горле и задерживаю дыхание. Как, черт возьми, мне реагировать? Что мне сказать? Я ничего не говорю.
Отвернувшись от него, я смотрю в окно и молчу. Обстоятельства были ужасные, но я не могу согласиться тем, что он сделал. Однако теперь это заставляет меня взглянуть на ситуацию иначе. Джуд родился в семье преступника. Есть старая поговорка: яблоко от яблони недалеко падает. Был бы Джуд другим, если бы он родился в семье обычных граждан, а не в семье преступников?
Я задвигаю эти мысли вглубь своего сознания. Я не должна так думать, потому что Джуд похитил меня и сказал, что убьет всех, если я уйду. Я не могу позволить себе жалеть его, он плохой парень.
Мы подъезжаем к роскошному дому. Стиль более современный, чем у Джуда, но такой же показной. Я уже знаю, что богатство — это тоже плоды преступлений.
— Ты моя девушка, — объявляет Джуд, открывая дверцу лимузина. — И поэтому я буду обращаться с тобой, как со своей девушкой.
А?
— Что это значит? — спрашиваю я, прежде чем он выходит из машины.
— Это значит, что я буду прикасаться к тебе и целовать. — Я хмурюсь, приподнимая брови. — И это значит, что ты тоже должна притвориться, что влюблена в меня.
Я морщусь. Он замечает мою реакцию и смеется.
— Я не хочу, чтобы они знали, кто ты. Если быть точным, я не хочу, чтобы они знали, на что ты способна, поэтому ты будешь держать свои перчатки при себе, пока я не представлю тебя Альфреду, а потом снимешь перчатки и пожмешь ему руку.
— Ага, прекрасно. — Я чертов клоун, и я ненавижу это.
— И еще одно: ты никуда не уходишь, в том числе и в туалет, без моих людей. Ты понимаешь?
Серьезно? Я киваю.
— Да.
— Это для твоей же безопасности. Ты красива, молода, выглядишь потрясающе в этом платье, и я могу гарантировать, что здесь найдутся мужчины, которые с удовольствием прижмут тебя к стене и сделают с тобой все, что в их силах.
Во рту появляется привкус желчи.
— Люди, с которыми ты общаешься, просто очаровательны.
— Я уверен, что и часть женщин была бы не против.
— Неужели? В общем… прекрати. — Не то чтобы у меня были проблемы с гомосексуалистами или бисексуалами, но мне это не интересно. — Я здесь, чтобы работать, — говорю я.
Джуд улыбается и выходит из машины. Моя дверь открывается, и парень, одетый в черное, протягивает мне руку. Я тоже протягиваю руку, но парень быстро отстраняется, и Джуд оказывается на его месте.
— Никогда ее не трогай, — рычит он.
— Извините, босс, я ничего такого не имел в виду, — быстро отвечает тот.
Джуд смотрит на него; угрожающий взгляд, которым он одаривает своего же водителя, шокирует меня.
— Отойди, — рявкает он.
Мужчина отступает назад, подняв руки вверх. Джуд поворачивается ко мне, его лицо становится мягче и спокойнее.
— Спасибо, — говорю я, хватая его за руку, чтобы выбраться.
— Пожалуйста. — Как только я выхожу, он берет меня за руку и ведет к входной двери.
Еще один парень в черном стоит у входа, сканируя гостей взглядом.
— Добро пожаловать, мистер Кейли.
Он не смотрит мне в глаза, а Джуд полностью игнорирует его.
Если бы я не знала, к какому типу людей относится Джуд, я бы подумала, что он какой-то надменный миллиардер.
— Что здесь происходит? — спрашиваю я, когда мы входим в красивое, отделанное мрамором фойе.
— Это благотворительная акция.
Я смеюсь, и Джуд искоса смотрит на меня.
— Что тут смешного?
— А для чего?
— Чтобы собрать деньги на строительство жилья для женщин, вылечившихся от наркомании.
Я снова смеюсь, и он приподнимает брови и хмурится.
— Да ладно тебе, неужели ты не видишь в этом иронии? — шепчу я ему, когда он ведет меня налево, в огромный бальный зал, заполненный нарядными людьми.
Он небрежно пожимает плечами, глядя на меня.
— Я никого не заставляю покупать наркотики.
— Какой идиотизм. — Внезапно меня охватывает грусть. Именно на такие мероприятия с удовольствием пошли бы мои родители. Маленькая искорка надежды просачивается в меня: может быть, я увижу их здесь. Но я уже знаю отрезвляющий ответ на свой незаданный полный надежды вопрос. Нет, Джуд не приведет меня туда, где я могу увидеть своих родителей.