Дар
Шрифт:
Томми встал через два часа, когда измученная ночным разговором Мэрибет еще спала.
Мальчик тоже был сначала ошеломлен предложением своей подруги. Однако он совсем недавно начал понимать, что Мэрибет была действительно тверда в своем намерении отдать своего малыша, считая, что это справедливо и для нее, и для него; она хотела сделать это, чтобы обеспечить своему ребенку лучшую жизнь.
Кроме того, он понял, что имеет больше шансов удержать ее, и поэтому перестал уговаривать Мэрибет выйти за него замуж и оставить ребенка. На самом деле он считал, что это будет
И по глазам матери Томми легко мог прочитать, как много это для нее значило. Ему показалось, что его родители еще больше сблизились за это утро: отец выглядел спокойным и уверенным, сидя рядом с Лиз и держа ее за руку.
Сердце Томми наполнилось радостным ожиданием — скоро в их дом должен был войти новый человек.
Когда Мэрибет наконец проснулась, Лиз, Джон и Томми ждали ее в гостиной, чтобы сообщить ей о своем единодушном согласии.
Услышав это, Мэрибет заплакала от облегчения; потом она поблагодарила их и обняла каждого, заставив расплакаться и всех остальных. Это было время слез, время эмоций, надежды, любви и даров. Время для того, чтобы начать все сначала, приняв бесценный подарок от этой рыжеволосой девочки.
— А ты уверена, что поступаешь правильно? — спросил ее Томми днем, когда они пошли прогуляться, и Мэрибет кивнула.
Они уже вскрыли свертки с подарками и съели ленч, и молодые люди впервые за все утро остались наедине.
— Понимаешь, я этого очень хочу, — спокойно и уверенно сказала она.
Мэрибет чувствовала себя более спокойной и сильной, чем когда-либо.
Они дошли до замерзшего пруда и повернули обратно, пройдя в общей сложности несколько миль. Но Мэрибет говорила, что никогда не чувствовала себя лучше. Ей казалось, что она сделала наконец то, ради чего пришла в этот дом. Она подарила им то, что должна была подарить. И после того, как она это сделала, их жизнь непременно обогатится.
Мэрибет попыталась объяснить все это Томми на обратном пути, и ей показалось, что он ее понял. Но иногда ему было трудно с ней общаться. Она была такой взрослой, такой сильной и такой красивой, что Томми начинал чувствовать себя рядом с ней зеленым юнцом.
Поднявшись с ней на крыльцо своего дома, Томми поцеловал ее, вдруг почувствовав, как она напряженно вцепилась в его руку и согнулась. Он поддержал ее, борясь с растерянностью и страхом.
— О Господи! О Господи! — только и мог сказать Томми.
Он осторожно усадил ее на ступеньку. Мэрибет испуганно смотрела на него, держась за живот и пытаясь перевести дыхание после острого приступа боли.
Томми помчался за матерью, и, когда Лиз выбежала на крыльцо, Мэрибет по-прежнему сидела, широко раскрыв полные страха глаза.
У нее начались схватки, и это было гораздо больнее, чем она могла предположить.
— Ничего, ничего, — пыталась успокоить ее Лиз.
Она послала Томми за отцом, чтобы тот помог ввести Мэрибет в дом.
— Куда это вы ходили? До
— Только до пруда и обратно, — ответила Мэрибет, и у нее снова перехватило дыхание от следующей схватки.
Это была острая, раздирающая внутренности боль, и ей казалось, что еще одного такого приступа ей не выдержать.
— Роды не должны были начаться так неожиданно, — сказала она Лиз с недоумением.
Джон с женой помогли ей войти, а Томми стоял рядом со встревоженным видом.
— Утром у меня немного болел живот, а теперь началось вот это, — объяснила Мэрибет, не в состоянии поверить, что пришла пора решительного испытания.
— У тебя были судороги? — ласково спросила Лиз. — Или боли в спине?
Ранние признаки родов иногда трудно было распознать, особенно такой неопытной девочке.
— Вчера у меня болела спина, а утром были спазмы и боль в желудке, но я думала, что это оттого, что я переела за праздничным столом.
Когда боль отступила, Мэрибет немного успокоилась.
— Может быть, все началось уже вчера вечером, — мягко сказала Лиз.
Это означало, что ее нужно было немедленно отвезти в больницу. Прогулка явно спровоцировала начало интенсивной стадии родов.
По срокам Мэрибет должна была родить завтра, так что она не перенашивала, и ребенку явно не терпелось появиться на свет. Получилось такое удивительное совпадение, что он вздумал родиться только после того, как Уиттейкеры решили его усыновить. Казалось, за них решала сама судьба.
Опытная Лиз начала немедленно засекать интервалы между схватками, а Джон пошел звонить врачу.
Томми сидел рядом с Мэрибет, держа ее за руку и глядя на нее с жалостью и состраданием. Сердце его разрывалось от того, что ей приходилось испытывать такую боль, и ему было странно видеть, что родители относятся к происходящему абсолютно спокойно. Они обращались с Мэрибет очень ласково, а Лиз не оставляла ее ни на мгновение.
Схватки, длинные и тяжелые, приходили через каждые три минуты, и Джон сказал, что доктор Маклин велел им немедленно приезжать. Через пять минут он должен был встречать их в роддоме.
— Что, надо ехать уже прямо сейчас? — спросила Мэрибет.
Она выглядела очень юной и очень испуганной, переводя взгляд с Джона на Лиз, а с Лиз на Томми.
— А еще немного мы не можем побыть дома?
Она готова была расплакаться, но Лиз заверила ее, что дольше тянуть нельзя. Пора было ехать.
Лиз быстро собрала для нее необходимые вещи, и через пять минут они были уже в пути.
Мэрибет сидела на заднем сиденье между Томми и Лиз, а Джон ехал так быстро, как только позволяло заледеневшее шоссе.
Доктор Маклин ждал их у дверей больницы вместе с медсестрой. Они посадили Мэрибет в кресло на колесиках и быстро покатили вперед. Мэрибет испуганно вцепилась в руку Томми.
— Не оставляй меня, — умоляюще произнесла она, сжимая его пальцы и плача. Доктор Маклин был тронут нежными отношениями этой юной пары. По его предположениям, роды должны были пройти без всяких осложнений. Мэрибет была молода и здорова, и не было оснований для тревоги.