Дарите любовь
Шрифт:
Метров за двести до финиша Борис понял, что сам начинает пыхтеть на манер своего нового друга, и поэтому решил сделать перерыв, рухнув на удачно подвернувшееся бревно и выпустив из рук свою сопящую кожаную находку.
Бульдог рванул в кусты позади, тотчас пометив их, и вернулся к ногам мужчины, всем своим видом словно демонстрируя – мол, не журись, товарищ, все под контролем.
Казалось, что никакого стресса этот кривоногий тип не испытывал. Он странным способом уселся на твердый черный зад, надменно озирая ближайшие окрестности невозмутимо-бодрым взглядом.
Борис не смог удержаться от улыбки. Все пропорции этого пса выглядели чуть гротескно, немного карикатурно, но лишь настолько, чтобы вы улыбнулись, глядя на забавное создание, но не настолько, чтобы не чувствовать к нему уважения.
Точно услышав мысли своего нового компаньона, бульдог одобрительно всхрапнул и мощно пукнул.
Обреченно вздохнув, Борис снова подхватил его на руки и побрел в сторону дома. Супруга появилась из-за поворота в тот самый момент, когда мужчины приближались к калитке, и очень вовремя достала ключи, отперев замок.
Казалось, происходящее вполне укладывалось во внутреннюю логику бульдога, поэтому он принял все как должное. Едва приоткрылся вход во двор, пес проскочил на бетонированную площадку у ворот и, даже не подумав оглядеться, взлетел по ступеням на дощатое крыльцо дома, где и улегся с видом главного хранителя порядка на тут же взятой под свою ответственность территории.
Уже в следующую секунду за невысоким забором-перегородкой из сетки-рабицы, разделяющим участки, раздался истошный лай – это соседская девочка-далматинец среагировала на шум.
Тотчас вскочив, бульдог понесся к забору, описывая полудугу по странной траектории, причем в процессе его бега постороннему наблюдателю могло показаться, что пес вовсе не касается земли короткими кривыми лапками, а летит над свежескошенной травой, как небольшой, но увесистый крупнокалиберный снаряд, и вот-вот пробьет забор, соседскую собаку, стену дома и все прочие препятствия, что встретятся на его четко обозначенном пути.
Однако неуловимо точным движением развернув набравшую скорость тушку кормой в землю, бульдог затормозил точно перед металлической сеткой забора и мрачно-деловито три раза коротко гавкнул. Никакой угрозы, ничего лишнего не прозвучало в этом ответе, но девочка-далматинец вдруг замолкла и, изумленно вильнув пестрым задом, почему-то ретировалась.
– Самэц! – неожиданно для себя издал возглас восхищения Борис.
А бульдог невозмутимо обнюхал сетку ограждения и дал спокойный круг по участку вдоль всего забора, не забывая притормаживать у каждого куста смородины и задирать заднюю лапку.
Территория была изучена, освоена и застолблена в первые же три минуты пребывания на участке. По-прежнему невозмутимый бульдог ленивой, вразвалочку, трусцой вернулся на крыльцо и снова рухнул на пузо, глухо стукнув тугим туловом о доски пола.
Уля засмеялась:
– Вот это герой!
Борис покачал головой. Не ожидал.
Не прошло еще и получаса, как Боря, всегда недолюбливавший эту породу, понял, что бульдоги лучше, чем он о них думал. Во-первых, он был забавным. Стоило лишь посмотреть на пса, на его торчащий из кожистых складок черный пятачок сопящего носа, встретиться с глубокомысленно-озадаченным взглядом выпученных глаз, как непроизвольно хотелось икать и кашлять от смеха. Однако парень нисколько этим не смущался. Не пытался выслужиться перед человеком или произвести впечатление.
Во-вторых, бульдог моментально завоевал уважение. Его невозмутимость, четкость и готовность к партнерству подкупали. А деловитость и подвижность (но только во имя благого дела!) вселяли уверенность и спокойствие. Точно шмель из оркестровой интермедии Николая Римского-Корсакова, он периодически проносился по участку, и в голове любого зрителя в этот момент начинала звучать низкая энергичная вибрирующая мелодия.
В третьих – он излучал дружелюбие. Что немаловажно в общении с чужой и сильной собакой.
В общем, неожиданно для самих себя ребята поняли, что влюбились в найденыша. Что, конечно, не отменяло необходимости разыскать хозяев. И осчастливить их воссоединением с собакой.
Вечерело. Было принято решение – накормить пса, а с утра приступить к активным поискам. А пока Борис съездил в универмаг за собачьим кормом, Уля распечатала стопку объявлений.
Выпивая вечером традиционный чай на крыльце, супруги гадали, как могут звать импозантного четвероногого юношу.
– Он похож на Сэмюэля Л. Джексона из фильмов Тарантино! Может, Сэмюэль?
– Да тут такой характер – он наверняка Буцефал!
Лежащий у ног бульдог вдруг вскочил, не забыв пукнуть, и протарабанил лапками к входной двери, под которой решительно и надул широкую лужу. Развернулся и с любопытством посмотрел на людей. Удовлетворившись реакцией молчаливого изумления, вернулся и улегся в ногах.
– Он извергается, как Везувий, а взгляд зловещий, как у диавола…
Уля и Борис переглянулись. Мысль озвучили хором.
– Вельзевул!
Кажется, где-то прогрохотал гром. Чистое совпадение, впрочем. Приближалась летняя гроза.
На ночь Вельзевула завели в дом.
Хозяйская спальня находилась на втором этаже, куда черный сгусток тьмы и прокрался, пользуясь маскировочным окрасом тушки и утратой бдительности супругов.
Увесистым поленом бульдог рухнул в ногах, несколько секунд повозился в одеяле и разразился убойнейшим храпом, не забывая периодически привычно пукать.
– Он что – все время так делает? – озадаченным шепотом поинтересовалась Уля.
– Похоже…
– Ты понимаешь, что если мы не найдем хозяев…