Дарованный остров
Шрифт:
— Да! По-моему, шерстяные коротышки самые уморительные! — переговаривались люди между собой. Увлекаемые людским потоком, Исилдур и Лиэль приблизились к месту в самый разгар представления.
На высоких столбах вокруг арены, за которой раскинулся огромный шатер из яркой парусиновой ткани, зазывалы громко выкрикивали нескладные стихи. Ни один из них не перебивал другого, живописуя публике все редкостные номера, которые предстояло исполнить циркачам.
Сюда, сюда! Без промедленья! Слюдко Хохмач даёт представление. Чучела из Средиземья ВамВот на сцену кубарем выкатились два странных существа человеческого роста, но полностью обросшие шерстью и сгорбленные, с руками, слегка не достающими до пола. Их лица напомнили Лиэль летучих мышей, она отшатнулась в ужасе.
— Кто это? — спросила она Исилдура.
— Это орки, — ответил тот.
Следом за орками из шатра появился грузный мужчина с роскошной чёрной бородой, его живот гордо выпячивался вперёд, как парус, надутый ветром. В левой руке он сжимал кнут. Толпа вокруг заулюлюкала, приветствуя брата хозяина цирка.
— Эй, Громилло! Что ты нам покажешь? Хлестани их, Выдрыч!
— Все ли сделали ставки? Не скупитесь! Мои ребята в отличной форме! Разве Выдрыч привёз бы вам из Средиземья какой-то хлам? Мы уважаем нашу почтенную публику. Это самые отборные, самые драчливые орки! Других таких не сыскать! Они друг друга смертельно ненавидят! Посмотрите сами, как они отдубасят друг друга!
— Бобла Живодёр! — ударил он кнутом орка, который был худее и выше. Тот взвыл и выкрикнул что-то непотребное на своём наречии.
— И Груда Синежил! — подобным же образом представил Громилло Выдрыч и другого орка, коренастого, с широкой грудной клеткой. Тот лишь заскрипел зубами.
— Что же это делается?! — воскликнула Лиэль. — Это же варварство! Какое он имеет право так издеваться над ними?
— Тихо, ты! — зашикали на неё. — Это отродье! Орки! Наши люди страдали от них в Средиземье. Их пакостное племя заслужило ещё не таких побоев! Нашла, кого жалеть, — старый воин, неодобрительно смерив Лиэль взглядом, зло сплюнул.
— Но это живые существа, — упрямилась Лиэль.
Исилдур крепко сжал её запястье. Он ненавидел орков не меньше, чем все вокруг. Но Лиэль была права, что-то противоестественное происходило на их глазах. Он бы не удивился, если бы орки в своём стане устроили подобное развлечение с пленными рыцарями, это в порядке вещей у таких бесчувственных жестоких тварей. Но чтобы свободолюбивые нуменорцы предвкушали избиение двух, загнанных в угол живых существ, и издевались над ними публично, и платили деньги за такое сомнительное увеселение, — такое не укладывалось в голове.
Возмущенная Лиэль не хотела участвовать в этом гнусном мероприятии, но вырваться из плотного кольца вошедших в раж зрителей было не так просто. На сцене орки катались в одном шипящем и сквернословящем клубке так, что вокруг летели клочья шерсти, их подзуживала толпа, задние ряды напирали на передние. Казалось, ещё немного, и нуменорцы сами ринутся на сцену, чтобы добавить тумаков дерущимся оркам.
Исилдур и Лиэль оказались буквально придавленными к самой сцене.
Раздался оглушительный рёв, толпа, безумствующая доселе, на какое-то мгновение совершенно стихла. А потом все захохотали. Оказалось, что Бобла Живодёр отгрыз кусок уха Груде Синежилу, и кусок кровавого мяса шлёпнулся на помост. Несчастный его обладатель, едва оправившись от боли, подполз к нему и старался прикрепить на место. Весть о забавном происшествии облетела присутствующих и всех, кто сам не мог разглядеть детали боя, хохот не прекращался. Лиэль недоумевала: только лицо её друга было непроницаемо суровым, как маска, все остальные смеялись до слёз.
— Сегодня победил Бобла! — загремел Выдрыч, перекрывая смех толпы своим басом.
— Да, да! — подхватили парни на шестах.
Сегодня победил Бобла! Груда теперь без уха. Лежит он, как дохлая вобла, Наверно, лишился слуха!Двое помощников увели огрызающихся орков со сцены. Груда всё подвывал и, наверное, угрожал Бобле.
Когда веселье поутихло, Громилло объявил следующий номер:
Мы славно хохотали, Ну, а теперь поплачем. Вот Замогильный Голос, С таким не жди удачи.Из шатра на сцену выпихнули маленького щуплого человечка. Его ноги сплошь поросли ровной коричневой шерстью, но в остальном он был, как все люди, только ростом по пояс взрослому мужчине. Человечек этот всё прикрывал голову, как будто боялся побоев или стеснялся зрителей.
Вот Громилло дернул его за локоть и подпихнул поближе к краю арены. Тот отнял руки от лица и поморщился от стыда или от боли. Лиэль увидела самое трогательное и несуразное в мире личико. На какое-то мгновение они встретились глазами.
— О, Эру! — Лиэль повернулась к Исилдуру. — А это кто?
— Не знаю, — беспомощно развёл тот руками.
— Не трогайте меня! — заговорил артист на общем наречии.
— А что нам за это будет? — глумился Громилло. — Ну-ка, повтори, что ты там напророчил всем в прошлый раз?
— Ничего путного с тобой уже не будет! — горестно воскликнул Замогильный Голос, воздевая руки к небу. — Пусть разорвет тебя грыжа, выпадут все зубы и ногти, и собственные дети сведут тебя в могилу.
— Ты бы придержал язык, крысёнок, объедаешься моим дармовым хлебом да огнивку хлещешь, и тут же хаешь своего благодетеля! Не стыдно?
— Я раб здесь, а ты не благодетель, и все вы, — он обвёл толпу взором, полным муки, — все вы — варвары, раз позволяете себе глумиться над свободными народами Средиземья. Всех вас сгубит ваша гордыня, канете в бездну и достанетесь голодным духам!
В выступающего полетели фисташки и яблочные огрызки. Для толпы трагичные речи Замогильного Голоса казались смехотворными.
— Он возомнил себя Свободным народом! — давились они смехом.
— Ты, говорящий кролик, из какого ты племени? Слыхал я, живёте вы в норках и никогда не скидываете шкуры. Тебе ли, полуживотное, обзывать нас варварами?!