Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
— Да, — сказал Вейдер, — я помню эту проблему.
— Проблема в том, что ей всё равно необходимо было себя обезопасить. Уничтожить опасность. Её обычная защита — уничтожение. Кеноби был непосредственной, материальной опасностью. От того, чтобы его убить, она удержалась, за что даю ей высший бал и аттестат зрелости. Но… почувствовал? Мы сами ставили это ей. Перенаправление удара. Если есть возможность. Нельзя уничтожить непосредственный источник опасности, уничтожь то, что делает его опасным. Замени на допустимый вариант. Она это и сделала. Интуитивно. Думаю, она ещё сама не понимает. Возможность такого нами просто не рассматривалось. Что делало Кеноби опасным и сильным?
— Связь с Силой.
— Вот по этой связке она и шарахнула. Перекрыла ему кислород. Но одновременно она перекрыла кислород Силе. Или чему-то, очень похожему на неё. Вроде бы в одном локальном месте, но… то ли мы тогда были плотно подключены к этой связке. То ли разрыв в одном месте на таком уровне может повлиять на состояние связи вообще… Ты понял?
— Некая сила перестала воздействовать на этот мир. И мне сразу стало легче дышать.
— Спорю, что у тебя ещё бешеным темпом пошла регенерация и заживление организма. С моей и твоей подачи. Я воздействую на твой организм всегда. Уже инстинктивно. И сильно, между прочим. Ты сам ровно так же на себя воздействуешь. И то, чего раньше хватало только на то, чтобы поддерживать тебя в стабильном состоянии, теперь дало такой импульс…
Они переглянулись.
— Если это верно, — устало сказал Палпатин, — то это — самая подлая ловушка, в которую заманивало живое существо Сила. Она одновременно даёт способности — и убивает… Но я счастлив. Я чувствую, что прав в своих выводах. Я думаю, ты будешь здоров, — произнёс император тоном, далёким от ласки. — А это необходимо. Не только для моего личного счастья. Нас ждёт война. И она отнимет у нас с тобой все силы. Даже у полноценных. И всё-таки… как глупо… как просто… как подло.
— Учитель…
— Я тоже не дюралюминиевый, — буркнул Палпатин. — И меня слегка шатает.
— Учитель, — настойчиво оборвал его Вейдер, — но если вы продолжаете на меня воздействовать… Да и я могу поддерживать регенерацию… Если Рина реально могла убить Кеноби, хотя, как вы говорите, шарахнула по связке с Силой… Если вообще впервые в жизни попытаться разграничить способности и Силу…
Он замолчал. Император рывком выдернул себя из своего раздёрганного состояния и внимательно посмотрел на Вейдера.
— Анакин, — сказал он, и торжествующая улыбка зазмеилась у него на губах, — а вот об этом я не подумал…
Где-то через десять минут император дал разрешение на передачу информации с Корусканта. Отчёт шёл в протокольном режиме.
Отчёт номер один.
Основные результаты экспедиции гранд-адмирала Трауна.
Отчёт номер два.
Директор Исард о женщине с Набу.
— Адмирал Пиетт, мы выходим из гиперпространства.
Разговор через время
Да, они были предупреждены. Передатчик новостей из Центра Империи был дотошен.
Именно поэтому император немедленно приказал выйти из гипера и обеспечить связь. Только экстраординарные обстоятельства могли толкнуть на это.
Но одно дело получить информацию. Другое — увидеть воочию на экране. Первый момент визуального контакта: Ноб. Второй: уже не знаю.
— Канцлер, — непроизвольно, мгновенно среагировала женщина на экране. Чуть опустила голову.
Не стало никакой Ноб. Канцлер — слово из другого времени. Рефлекс. Рефлекс принадлежал человеку, который так и не успел привыкнуть к новому титулу того, с кем говорил. И кого знал. Пусть постаревшего. Но того же.
Не император. Канцлер. Выброс во времени на четверть века назад. Вейдер за спиной молчал. Но в Силе прошло что-то вроде сдавленного звука. Падение в глубокий колодец времени всегда сопряжено с чувством головокружительной лёгкости.
Неестественно лёгким чувством.
Палпатин тоже испытал его. Сколько раз говорил с этой девочкой по дальней связи. Сколько раз. В какой жизни.
— Я слушаю вас, — услышал он свои слова и ощутил такой же лёгкий наклон головы. Возобновившиеся жесты. Встали на своё место. Колодец времени. Она была там. Далеко.
Женщина на экране со знакомым лаконизмом и привычкой переходить прямо к делу, сказала:
— Я знаю, на какой планете находится Бейл.
Исард сказала ей, что Бейл выжил.
— На какой?
Она сказала название и координаты. Они совпадали с вектором гиперпространственного прыжка корабля Мотмы.
— Эта планета — одна из тех, на которых у Бейла Органы были куплены большие земельные участки. Не на его имя. Он ещё раньше, ещё при Республике, покупал земельные наделы…
Палпатин всматривался в лицо женщины на экране. Всматривался долго. Слушал. Кивал. Машинально подавал реплики. И изучал. Изучал лицо. Выискивал мотив. Определял причину слов и жестов.
— …это была планета, на которую он меня однажды пригласил, как в резиденцию…
Катились бусинами слова. Падали с губ. За спиной напрягся Анакин. Потом расслабился. Кажется, даже усмехнулся. Понял. И одновременно снова подобрался. Только подумаешь, что нашёл объяснение очевидному. Как оно тут же оказывается очередной обманкой. Поэтому можно успокоится на время. Сделать заметку. Зарубку. Принять рабочую версию и слушать дальше.
Палпатин чувствовал, что под маской Анакин улыбается. И внезапно на монолог наложилось:
Вот оно что…
Да? — заинтересовано спросил Палпатин, выслушивая о том, как ранее была организована оборона планеты.
Бейл.
Да-да?
Смех в Силе в ответ:
Не притворяйтесь, повелитель.
Палпатин тихо ухмыльнулся. Тоже больше в Силе. Женщина на экране увидела только суховатую усмешку, которая раздвинула его губы.
— Думаю, — сказал Палпатин, — что вы правы. Ваши данные сходятся с данными нашей разведки. Я благодарю вас за информацию…