Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
И вот тогда, на Мустафаре, глядя в твоё лицо, я вдруг понял. Я увидел — то, что ожидает меня в будущей череде дней. Я смотрел в твои горячечные глаза, смотрел на горячие губы, которые говорили, кричали, говорили… Пламя Мустафара плясало в твоих зрачках — а я видел стену. Ты, такая обычная, такая женщина… Плюнуть на политику — я пойду, Анакин, с тобой. Оби-Ван нам поможет… у меня как будто щёлкнул переключатель. Я смотрел на тебя и пытался понять — что? Что было, что будет? Что говорит эта женщина, почему она мне мешает? Что она кричит о детях и об Оби-Ване? Чем её не устраивает Империя и то, что я сделал?
Кажется, её не устраиваю я.
А она — меня.
Наверно, это было у меня во взгляде. Холод. Отчуждение. Холод. Чуждость. Пустота.
Воистину, не Анакин — Тёмный лорд, страшилище, пугало, чёрная образина. Нелюдь перед ней. И уже не важно. Что она говорила и что несла. Республика, идеалы, дети, Храм, демократия, Оби-Ван. Её расширенные от ужаса глаза, когда она отшатнулась. Её в три раза обострившаяся истерика. Смотри, смотри, чудовище, знай, что ты чудовище, видишь в моих глазах, твоей любимой, матери твоего ребёнка — ужас? Смотри, тебя пробьёт, тебя должно пробить! Ты думал, что всё объяснишь, и я тебя пойму? Что будет у тебя империя и я? Я и император? Вы оба, которые мне солгали? Вот тебе, вот! Не будет! Признай, что был не прав, признай мою власть над собой, принадлежи мне, женщине, которая любит тебя, любит, любит!!!! Тебя, а не то чудовище!!! Выбирай, сейчас же — выбирай! Или я — или…
Я выбрал.
Я убил её. Сознательно и глядя в глаза. Никакого ребёнка, дорогая. И никакого доброго Анакина Скайуокера в карманном варианте. Есть тёмный лорд Дарт Вейдер. Он перешёл на Тёмную сторону. Он убил тебя. Он впервые за жизнь — стал свободным…
И хочет оставаться таким до конца.
— И я буду использовать свою жену, повелитель.
За каким бы она не скрывалась лицом.
ГРАНЬ ВТОРАЯ
Господин мой Великая Сила
Кэмер
Сначала сдавило грудь. Потом грунт обрушился на лицо. В ноздри. В глаза. В рот. Ни увидеть. Ни вдохнуть. Ни произвести звука. Ни сделать движения. Порода, до той поры мягкая, наваливалась сильней и сильней, спрессовывалась сама и спрессовывала того, кто находился под нею.
Смерть от удушья — минутное дело. Смерть от сдавливания землёй более продолжительна. Но она ему не грозила. Нечем дышать.
Вдох…
Это же мир Великой Силы. Здесь всё — самовнушение и обман. Хочешь — построй свой мир. Хочешь — измени этот. Были бы силы. А силы есть.
Силы у него были. Он пока не знал, откуда. Знал — чувствовал — ощущал. Не было времени размышлять. Он умирал. Растворялся. И потому рванул… внезапно пробкой вылетел на поверхность. Порода изумлённо причпокнулаему вслед. Сделала глотательный рефлекс. Нету. Он тяжело дышал на вершине горы, с налипшими кусками грунта, стряхивая осколки камней. Никакого дыхания, и воздуха нет, всё иллюзия, этот мир иллюзорен, его создали джедаи, ты здесь инороден, ты здесь шпион…
Последняя мысль ему понравилась. Кэмер перестал вытряхивать мелкую гальку из своей одежды. Задумался. Он здесь шпион. Связующее звено между там и здесь. Между миром, в котором находится его учитель. И миром, который называют Великой Силой. Он здесь. Он не умер, он здесь. И его положение даёт тем, кто остался, определённые плюсы.
Ему помогли учитель и его новый ученик. Выбраться на поверхность. Но то, что он — в мире Великой Силы, не отменить. Как то, что он здесь не растворился. Это имеет смысл. Глубокий смысл.
Такой глубокий, что дна не видно.
Кэмер ухмыльнулся. Посмотрел под ноги. Прислушался. Давай-давай, тварь рогатая, постигни глубину учительского замысла. Только не умри с натуги. Всё-таки думать — не драться, мозги иметь надо. А не только отточенные до безусловных рефлексы.
Ну, ладно. Он нужен здесь. Это ясно. Раз он здесь один представитель тёмной сволочи — конечно, нужен. Было бы странно, если б учитель пренебрёг информатором. Но как и что? Как найти информацию — и какую именно?
И что ещё?
Он поднял голову. Обострившимся зрением увидел у подножия гор Куай-Гона, который куда-то бодро чапал с просветлённым лицом. И что дальше? Догонять? Нет?
Тихий смех на уровне подсознания:
Здравствуй.
Не слово. Облик слова. И блик сознания.
Кэмер с любопытством принюхался к новой сущности. Он её никогда не знал. Но она была — своя. Чем-то твёрдым, структурированным, направленным. Сильным. Стержень учителя в самой основе. То, что навсегда остаётся в любом самостоятельном существе от его настоящих учителей.
Кто-то из новых.
Кэмер принюхался с ещё большим интересом. Сущность была молодой, острой, сильной, определённой. И очень своей. Он не смог бы сказать, почему, но именно — очень.
— Ты кто? — с любопытством спросил он вслух. Поскольку для него не было разницы между разговором вслух и в Силе.
Улыбка как отзвук:
Братишка…
Забрак прислушался к отзвуку. Усмехнулся. Встал. Прислушался ко всему миру. Ощутил связку. Зачем-то активировал меч. И шагнул в пропасть.
Живая сила
Куай-Гон прекрасно чувствовал, что за ним кто-то идёт. Но он ощущал также, что это не имеет принципиального значения. Кто бы ни шёл — на то воля Силы. А он привык доверять её течению и воле.
Живая сила текла и искрилась вокруг него. Мир дрожал, полный животворной энергии. Струя озона. Зелень ярче, воздух слаще. Каждый предмет отчётливей и ощутимей. Мир, столь же полный и красочный, как в детстве. Такой же полноценный.
Живая сила очищала мир и то, что в нём, от наносов времени. Омывала…
Он торопился. Ему надо было ещё так много сделать. Потому что течение это может замутиться. Исчезнуть. Сгореть. Покрыться пылью. И всё из-за того, что его мальчик сделал неправильный выбор. Не вслушался в Силу. Не слушал. А ему никто не помог. Не помог, потому что…
Да потому что её никто никогда не слушал.
Такой простой, такой ошеломительный ответ на вопрос. Почему всё пошло не так. Потому что он умер. А в Ордене больше не было никого, кто б осмелился нарушить устояный миропорядок. Сломать мумию. Разбить тюрьму. Пойти на жертвы. Поскольку никто не слушал мир напрямик. Не касался его живой ткани. Не купался в полнокровном свете. Не слышал голос, не ловил течение рукой. Потому что просто не понимали — зачем. Ради чего. Слишком устали. Быстро сдались. То, ради чего их предшественники жертвовали многим и многим. То, что требовало постоянных усилий души. Полного бодрствования. Сосредоточения. Контакта. Вечного очищения канала для постоянного ощущения и взаимодействия с потоком мира.