Дарующий свет. Биография д-ра Джавада Нурбахша, главы суфийского братства ниматуллахи

Jeffrey Rothschild

BESTOWER OF LIGHT

Перевод с английского: Алексей Орлов

Перевод стихов из Дивана: Алексей Шелаев, Леонид Тираспольский

«Риэлетивеб», перевод, 2017

ООО ИД «Ганга», 2018

Узнавший Бога о себе не помнит, Над ним не властны прошлого влеченья, Он – пациент Врача, и он не дрогнет, Приемля жизни горькое леченье. Узнавший Бога не творит кумира Из личных чувств и мыслей, он готов Отдать легко богатство мира За миг свободы, что дарует Бог. Узнавший

Бога – капля океана, И зная, что исчезнет в должный срок, Стремится он к тому, что постоянно, А постоянен в мире только Бог. Узнавший Бога пьет вино забвенья — Ни споров, ни различий больше нет, И в тысячах зеркальных отражений Находит он Того, кто дарит свет. [1] Джавад Нурбахш Перевод Б. Тираспольского

Хотя книги пишутся, как правило, в одиночестве, почти всегда есть люди, без участия которых книга не вышла бы в свет.

Прежде всего, я должен выразить благодарность самому д-ру Нурбахшу, перед которым я в неоплатном долгу. Без его благословения я бы никогда не отважился на этот труд. Если бы не его готовность потратить много часов, отвечая на мои вопросы, я потерпел бы неудачу. Его содействие было просто неоценимым.

Далее я хотел бы поблагодарить Алирезу Нурбахша, редактора журнала «Суфий», помогавшего мне на протяжении всей работы над книгой и при ее публикации; Симу Джонстон, которая выступала в роли переводчика во время наших бесед с д-ром Нурбахшем (за исключением последнего интервью), свою задачу она выполняла столь успешно, что мне часто казалось, будто я разговариваю непосредственно с мастером; Пола Вебера, который помог мне подготовить вопросы для этих интервью и отредактировать книгу; и Луэллина Смита, который ознакомился с начальными версиями рукописи и внес ценные предложения по их правке.

Я также должен выразить свою глубокую признательность Али А. Мазхари, автору биографии д-ра Нурбахша на персидском языке (которая была опубликована в Лондоне много лет назад издательством Khanaqahi-Nimatullahi Publications), я использовал ее материал в своей книге. Без работы г-на Мазхари с его глубоким знанием деталей биографии д-ра Нурбахша я вряд ли преуспел бы в решении своей задачи.

И наконец, есть еще один человек, которому я должен выразить свою признательность. Когда после нашего последнего интервью я уже поднялся, чтобы уйти, д-р Нурбахш вновь усадил меня и продиктовал последнее выражение благодарности, которое он попросил меня поместить в книге – просьба, которую я с радостью исполняю:

Большей частью того, чего я достиг в своей жизни суфия, я обязан моей жене, Парвине Данешвар, дочери д-ра Абдуллы Данешвара, моей верной спутнице, достойно воспитавшей наших детей. Вот почему для меня так важно искренне поблагодарить ее.

Книга, которая лежит перед вами, – не научная и объективная биография Джавада Нурбахша.

Будучи учеником д-ра Нурбахша на протяжении 20 лет, я не смог бы написать подобную книгу. Вместо этого я попытался дать живое описание ключевых событий в жизни д-ра Нурбахша, чтобы читатель сам мог составить представление о нем. Добавляя кое-где художественные детали, я, тем не менее, стремился точно следовать фактам. Более того, все цитаты из книг и документов, включенные в текст, выверены по первоисточникам.

Следует заметить, что это и не полное жизнеописание. Книга завершается в тот момент, когда д-р Нурбахш становится главой суфийского братства ниматуллахи – в то время ему было двадцать шесть лет. Мое решение осветить именно этот период его жизни вызвано боязнью скорой утраты сведений о нем (что вряд ли грозит информации о последующем периоде его жизни). Уже нет в живых многих из тех, кто описан в этой книге, а многие источники, на которые опирается ее материал, ныне стали недоступными. Поэтому в первую очередь я стремился запечатлеть те факты, которые наиболее уязвимы перед неумолимым ходом времени.

Такой подход, однако, вывел за рамки книги многие крайне важные начинания д-ра Нурбахша, относящиеся к его деятельности в качестве

мастера братства. Например, в тот момент, когда к нему перешли бразды правления братством, существовало лишь три ханаки – в Тегеране, Керманшахе и Мешхеде. За два последующих десятилетия в Иране было построено семьдесят ханак ниматуллахи – во всех крупных городах и многих небольших. Число дервишей братства выросло с нескольких сотен до многих тысяч человек.

В сооружении ханак ему помогал Машаллах Никтаб, ученик, посвященный в братство вскоре после того, как д-р Нурбахш стал мастером. Ему было за сорок, в течение двадцати лет он искал духовного наставника и наконец услышал о д-ре Нурбахше. Он приехал к нему в г. Бам, где тот жил в то время, и после четырехчасовой беседы с мастером принял посвящение. С этого времени вся его жизнь была посвящена братству. Первым заданием, которое возложил на него мастер, была поездка в Керман для восстановления ханаки шейха Камал ад-дина Нурбахша, отдаленного предка мастера. Джавад дал себе обещание сделать это еще в юности (о чем упоминается далее в книге). В дальнейшем Машаллах Никтаб руководил строительством практически всех ханак братства в Иране. В одном из своих интервью д-р Нурбахш сказал: «Все тяготы и труды по сооружению ханак принял на свои плечи г-н Никтаб».

В течение этого же двадцатилетнего периода мастер отдал много сил издательству Khanaqahi Nimatullahi Publications (Энтешарат-е Ханагах Нематоллахи) в Тегеране, которое до этого выпустило лишь небольшое количество книг. Под его руководством было опубликовано более ста трудов по суфизму на персидском языке (большинство из них подготовлены к печати либо написаны самим д-ром Нурбахшем), включая труды Шаха Ниматуллы [2] , которые до этого существовали лишь в рукописном виде.

Д-р Нурбахш значительно расширил библиотеку при издательстве, размещавшуюся в тегеранской ханаке, – теперь она включала в себя подлинники рукописных трактатов по суфизму, собрания суфийской поэзии, написанной выдающимися арабскими и персидскими поэтами прошлого, исторические документы и письма, имеющие отношение к суфизму. Впоследствии библиотека была размещена в одном из зданий большого комплекса, который в течение нескольких лет был возведен д-ром Нурбахшем на месте прежней тегеранской ханаки.

Несмотря на многочисленные обязанности по отношению к братству, д-р Нурбахш принимал участие и в мирской жизни. Его любимым предметом на медицинском факультете была психиатрия, и после смерти своего мастера, Муниса Али Шаха, он решил вновь вернуться в Тегеранский университет, чтобы специализироваться в этой области, одновременно работая ассистентом психиатра в Тегеранской больнице Рузбеха, чтобы получить практические навыки.

Завершив специализацию по психиатрии в университете, он занял должность доцента по психиатрии на медицинском факультете. В то время, чтобы получить должность профессора, необходимо было пройти стажировку в одном из западных университетов. Для выбора кандидата на такое обучение был организован специальный экзамен, на котором д-р Нурбахш получил высшие баллы. Вслед за этим французское консульство в Иране предложило ему стипендию на обучение в Парижском университете, где он и получил диплом адъюнкта для иностранцев.

В Париже д-р Нурбахш установил дружеские контакты с некоторыми ведущими западными учеными, изучавшими суфизм. Наиболее известный среди них, профессор Анри Корбэн, в 1963 г. пригласил его выступить в Сорбонне с лекцией о суфизме. Это выступление стало для западных слушателей одним из первых контактов с живой традицией суфизма. Текст этой лекции впоследствии был опубликован в качестве вступительного эссе в первой книге д-ра Нурбахша на английском языке: In the Tavern of Ruin: Seven Essays on Sufism [3] . Четыре года спустя д-р Нурбахш выступил с новой лекцией о суфизме на конференции, посвященной теме единства религий, проводимой Американским университетом в Бейруте (текст этого выступления опубликован в качестве 1-й главы в его второй англоязычной книге In the Paradise of the Sufis [4] ).