Давай не отпускать друг друга
Шрифт:
А после этого спокойно говорящий негромким голосом человек вдруг превратился в дико орущего типа с дергающимся глазом.
— Марго, мать твою, ты что творишь?! — Мамаев нагнулся, что-то лязгнуло — судя по всему, дверь сейфа, — и Алексей снова выпрямился, уже без оружия в руке. — Ты совсем с катушек слетала, мать?! — Рита молчала. Она так и стояла, словно замерев. Лишь руку, которая держала пистолет, опустила. Мамаев махнул рукой. — А вы, вы, доктор, вы чего тут устроили?! Вы что с ней тут… Да вы вообще… Господи, чуть до греха смертоубийства не
— Так ведь патроны холостые же…
— Холостые?! — взревел Мамаев. — Доктор, вы с Луны свалились?! В стрелковом клубе — и холостые патроны?! О, господи, да что же вы там себе… И вообще… Да что б ты знал! — Мамаев неожиданно перешел на «ты» и наставил на Игоря палец. — Что при стрельбе в упор и холостого хватит!
Снова повисла тишина, расчерченная лишь стуком дождевых капель. Мамаев бросил взгляд в окно.
— Твою мать, ну все одно к одному! И группа приехала…. Так… — он нервным движением потер лоб. — Так. — Мамаев отступил в сторону и открыл неприметную дверь. Первой туда втолкнули Риту — она совершенно не сопротивлялась. А потом Мамаев взял за рукав Игоря. — Так, док, делай там с ней что хочешь, только тихо! У меня группа школьников приехала, из лука будем стрелять.
С этими словами Игоря неделикатно препроводили толчком в спину туда же, куда и Риту. И за ними закрылась дверь.
Это было небольшое и явно служебное помещение — забитые какими-то вещами стеллажи, одинокий стул, вешалка для одежды, разномастный хозяйственный инвентарь.
И Рита.
Помещение тускло озарял один светильник, зажегшийся от движения. И в его свете лицо Риты казалось невероятно бледным. А, может, и не казалось. Губы вон явно дрожат.
— Игорь… — она говорит шепотом. И не потому, что боится, что ее услышат за дверью. А потому, что не может говорить громче — голос ее явно не слушается. — Игорь, что я натворила…
— Кажется, ничего.
— Я наставила на тебя оружие.
— Ну и что? — он пожал плечами.
— Я наставила на тебе оружие, заряженное боевыми патронами! Мой палец лежал на курке! А если бы… О, господи… — она вдруг схватилась за горло. — Я угрожала тебе. Я же могла… тебя…
— Рит… Ничего же не произошло.
— Ты не понимаешь! — вместо шепота вдруг раздался звенящий крик. — Не понимаешь! Как я могла?! В тебя… пистолетом…
Она зажала рот рукой.
Отчетливый тремор пальцев. Расширенные зрачки. Бледность сменяется ярко-алыми пятнами — на щеках и шее.
Родная, что ж ты так распереживалась?! Ничего же страшного не произошло.
Игорь раскинул руки — и через секунду Рита была уже у его груди, в его объятьях.
— Тихо-тихо, — зашептал он ей в висок. — Ничего страшного не случилось, все в порядке.
Она что-то сказала, но, поскольку была прижата к его груди, Игорь не разобрал — что. А потом ее руки оказались на его спине, и она стала ими водить — вверх, до плеч, потом вниз, к пояснице. Словно ощупывала, будто слепая. А потом прижалась сильнее — и разрыдалась.
Скилл
— Все хорошо. Все в порядке. Я рядом.
Эту нехитрую мантру пришлось повторить не раз и не два. Прежде чем утихла дрожь и стихли рыдания. А он все продолжал гладить Риту по голове.
— Все, — Рита икнула, а потом громко шмыгнула носом. — Истерика объявляется оконченной.
Игорь улыбнулся. В этом вся Рита.
— Слушай, — он наклонился, чтобы шептать ей на ухо. — А мы можем как-то незаметно просочиться мимо ресепшена?
Она подняла к нему лицо — и тоже улыбнулась. Необыкновенно красивой, хоть и слабой улыбкой.
— Мы можем выйти прямо отсюда.
Рита повернула голову, и Игорь вслед за ней. Действительно, в этом помещении было две двери.
— А твоя верхняя одежда…
Рита протянула руку и стянула с вешалки куртку.
Вот и отлично. Отлично просто все складывается! Игорь забрал у Риты куртку, помог надеть и протянул руку.
— Пойдем.
Она с ним не стала спорить или спрашивать. Просто доверчиво вложила свою ладонь в его. И они пошли.
Проходя мимо красной «мазды», Рита замедлила шаг. Игорь лишь крепче сжал ее ладонь.
— Я тебе обещаю, мы завтра за ней съездим. Но сейчас… я прошу тебя… сядь ко мне в машину.
И снова она не стала спорить или спрашивать.
В машине они молчали. Но стоило лишь машине остановиться на светофоре — и взгляды их притягивались друг к другу — словно магниты. Смотрели — и насмотреться не могли.
Дома Игорь помог Рите снять куртку, повесил ее и свою одежду на вешалку. Рита так и стояла к нему спиной, и удержаться было уже просто невозможно. Он положил ладони ей на плечи, сжал. Наклонился, прижался щекой к ее виску.
Резинка легко скользнула, рассыпав темный водопад по плечам. Игорь зарылся носом в волосы.
До головокружения. Не надышаться тобой.
— Рита… Риточка… Девочка моя… Прости меня…
Вот. Наконец-то. Игорь отчетливо осознал, что наконец-то нашел и сказал те самые, правильные слова. Те, которые он должен был сказать. Которые сказать было просто необходимо. А Рита, кратко прижавшись спиной к его груди, обернулась.
Без поцелуя дальше невозможно. И он настиг их, накрыл волной, почти сбил с ног. Потому что через какое-то время Игорь обнаружил себя у стены, жадно прижимающим Риту к этой самой стене. Хоть какая-то опора. Кажется, дыхания не хватает. И ноги не держат. Но целоваться прекратить — невозможно.
Впрочем, оказывается, руки как-то функционируют. Даже пальцы слушаются и вполне успешно справляются с задачей задрать вверх футболку Риты. И — о, чудо! Под футболкой, кроме Риты, не было ничего.