Давай никому не скажем
Шрифт:
— Ладно, извини, погорячился, — в примирительном жесте положил руку на его тощее плечо, но Стас резко увернулся.
— Да пошёл ты!
— Ну и хрен с тобой, — буркнул себе под нос, поднимаясь по ступенькам в школу.
— За что это он тебе? — услышал за спиной голос Минаевой, и Горшок как девчонка заскулил, жалуясь.
У неё словно чуйка вклиниваться в ненужный момент. Если этот казанова недоделанный проболтается — раскатаю. Этот удар будет вспоминать как нежное проглаживание. Пусть только попробует что-нибудь ей ляпнуть.
Два урока маялся, буквально места
Горшок психанул — отсел к Гриднёву и на меня ноль внимания, а стоило к нему обратиться — показывал «фак». Ну точно баба, обидки какие-то. Дал бы в морду в ответ — и разошлись, так нет, будет строить из себя невинно убиенного. Хотя до него мне сейчас было дело меньше всего, как и до Минаевой, которая на пару со Стасом демонстративно обижалась, бросая гневно-уничижительные взгляды. Надо как-то с ней замять пятничное недоразумение, невозможно же постоянно находиться в такой нервозной атмосфере! И Боярова нет-нет, да косилась в мою сторону, будто я ей тоже что-то должен. По ходу я вообще всей шараге что-то задолжал и чем-то не угодил.
На пятнадцатиминутной перемене перед третьей парой все как оголтелые побежали табуном в столовку, а я не выдержал, и всё-таки поднялся к кабинету английского, в надежде застать Яну Альбертовну. Мне подфартило — она как раз собиралась выходить, когда я, приоткрыв дверь, заглянул внутрь.
Увидев меня, она вздрогнула и сделала шаг назад.
— Можно? — уже заходя, спросил больше для приличия.
— Извини, я очень спешу.
— Ничего, я не займу много вашего времени, — закрыл за собой плотно дверь, и загородил спиной выход.
— Мне правда нужно…
— Что происходит? — перебил, заглядывая в её растерянные глаза. — Ты… вы какая-то сама не своя сегодня.
— Тебе показалось, — она попыталась протиснуться мимо, и я как можно мягче, чтобы не отпугнуть, остановил её взяв за руку. Она заметно напряглась, но руку не убрала.
— Яна Альбертовна, если я вас чем-то обидел тогда… ну, вечером…
— Ты не сделал ничего плохого, правда, просто… — она вздохнула, и отвернулась к окну, избегая моего взгляда. — В общем, не надо было этого всего нам с тобой делать… Гулять, пить шампанское, ну и… остальное… — после этих слов она немного покраснела. — Это неправильно, и ты сам это знаешь.
— Что неправильно? Парень не может пригласить погулять девушку, которая ему очень нравится?
Широко распахнув глаза, она перевела взгляд на меня, явно не ожидая подобного признания.
— Ты моложе меня на целых пять лет! — прошептала она совсем тихо, будто кто-то нас мог услышать. — К тому же ты мой студент!
— И что из этого? Я давно совершеннолетний.
— И то! И то, Ян! — сдвинув брови, она всё-таки убрала руку, вцепившись в ремешок сумки. — Ты студент, я твой педагог! Тебе восемнадцать, а мне двадцать три!
— Через пару недель мне уже девятнадцать, и плевать я хотел на разницу в возрасте! Моя мать тоже на пять лет старше отца, но это не помешало им пожениться и родить троих детей. Может, и четвертого ещё заделают, с них, знаете ли, станется.
— Это совсем другое!
— Нет, это то же самое! — я уже начал терять терпение.
Какое завидное упрямство! Даже не ожидал, что она такая упёртая.
— В общем, я предлагаю всё забыть и сохранить добрые отношения. Пусть всё будет как раньше, хорошо? Ты учишься, я преподаю. Ну а то наше небольшое приключение…
— Для меня это не было приключением! Вы что, блин, меня отшиваете? — возмутился, откровенно негодуя.
— В смысле — отшиваю? А ты на что-то надеялся? Вообще-то у меня есть парень, если ты не забыл, и мы планируем жить с ним вместе!
— Даже так? Какие интересные вещи я узнаю. Ну что ж, отлично. Желаю вам счастья! — с силой грохнув дверью вышел из кабинета и, перепрыгивая через три ступеньки, выбежал на улицу.
Идиот! Просто идиот! Распинался стоял, чуть ли в любви не признался, а у неё видите ли есть парень! Это тот, что ли, щуплый интеллигент — парень? Да за версту видно, что плевать она на него хотела. И что-то в пятницу она за целый вечер и словом о нём не обмолвилась, видимо, такая сильная любовь. И когда со мной целовалась, вряд ли о своём дрище думала. А вообще, пошла она! Ещё и Горшку заехал из-за неё, все выходные как последний придурок воспоминания мусолил… Просто форменный кретин!
Мысленно матерясь и посылая всех к чертям собачьим, поднялся на третий и, зайдя в кабинет химии, подсел к Минаевой, согнав с места возмущенную Лосеву.
Полина застыла с расчёской в руке, и уставилась на меня круглыми глазами.
— Пошли ко мне сегодня? — выпалил, всё ещё тяжело дыша после быстрой ходьбы.
— К тебе? Зачем это? — недоверчиво покосилась Полина.
— Узнаешь. Так придёшь?
— Ну давай, — расплылась в довольной улыбке. — А во сколько?
— Приезжай к шести, будет весело, — подмигнул и, наклонившись, засосал её при всей группе.
Пацаны довольно заулюлюкали, подбивая "завалить её прямо тут".
— Минаева! Набиев! Вы совсем, что ли, совесть потеряли? — грозно рыкнула появившаяся в дверях Инна Михайловна.
Ни слова не говоря, переметнулся за свою парту, оставив Минаеву недоумевать в одиночестве.
Вспомнил, что Селиванова подруга англичанки. А, ну и пофиг, так даже лучше. Пусть расскажет при случае, как Набиев в конец оборзел.
Поцелуй с Минаевой оставил после себя горькое послевкусие и гадкий осадок. Будто сам себе в душу плюнул.
Ну ничего, так надо. Никому не позволю выставлять себя идиотом.
Часть 42. Ника
Ника
В кабинете творился настоящий бедлам: две группы второкурсников сдвигали парты, расставляли стулья и носили из подсобки материалы для предоящего занятия. Кристина Сергеевна тараторила не прекращая, трепетно заботясь о своём добре:
— Аккуратнее, аккуратнее, пожалуйста! Котов, Круглов, вы куда линейки потащили? Сломаете, где я потом новые возьму?! Лавров, положи на место макет!