Давай никому не скажем
Шрифт:
— Тогда что ты делаешь здесь? Ты должен быть дома, в кругу семьи, делить с родными праздничный ужин.
— Там и без меня есть кому развлекать гостей. Так вы идёте? Давайте, погодка — просто блеск! — щурясь от попавшего в глаза дыма, снова протянул руку.
— По-моему, ты точно сошёл с ума!
Да и я тоже. Наверное, от счастья. Он не с ней, не с Минаевой, он пришёл сюда!
Я разволновалась как восьмиклассница перед первым свиданием. Меня приглашает прогуляться красивый парень, он младше меня и он мой студент. И
— Хорошо, но, если позволишь, я выйду через дверь. Я сейчас, — закрыв створку, схватила со стола связку ключей и побежала на выход.
Обувая кроссовки поняла, что выгляжу как дурочка: в джинсах, без косметики. Хотя, я же и есть дурочка. Глупо хихикнула под нос, игнорируя присутствие Толика.
Выйдя из подъезда в тёплый осенний вечер, вдохнула воздух полной грудью. Сегодня он был какой-то невероятный, особенный. Пахло солнцем и каким-то безудержным счастьем.
Набиев, закинув пиджак на плечо, развлекал байками старушек, и те прямо-таки таяли, расплываясь в улыбках. Стало очень неудобно — что они теперь подумают? Разнесут сплетни по всему району! Хотя, какие сплетни? Они же ничего не знают, и на лбу у нас не написано, что мы преподаватель и студент.
Подойдя ближе, тихо покашляла. Ян обернулся и расцвёл в улыбке.
— Дамы, простите, вынужден откланяться, — театрально поклонившись, подошёл ко мне и смело взял за руку. — Пойдёмте, я покажу вам отличное место — закачаетесь, — добавил уже тише.
— Здрасьте, — проходя мимо соседок буркнула я, опустив голову как можно ниже.
— Здрасьте-здрасьте, — наперебой поздоровались бабули, провожая нас любопытным взглядом. — Это Галькина дочь что ли, из двенадцатой?
— Да она, Галькина. А мальчик какой у неё хороший!
— А видный какой? Красавец. На актёра заграничного похож. Чей же будет, не знаете?
— А у вас тут мило, — шепнул Ян, преодолевая кочки засохшей грязи. Его ладонь была обжигающе-горячей, и я не могла больше думать ни о чём другом, кроме этого.
Надо убрать руку, вдруг увидит кто-то из студентов. Но как же сильно не хотелось это делать…
Вздохнув, мягко высвободила ладонь.
— Да уж, мило, переезжай.
— А что? Всё может быть. Домашние все равно достали. Через месяц девятнадуать, птица вольная.
— А как зарабатывать будешь, птица? — поддела я. — Или жить отдельно, но за папины деньги?
— Думаете, я совсем безнадёжный? Руки-ноги есть, да и разбой никто не отменял, — заметив мой ошарашенный взгляд, добавил: — Ну почему вы такая легковерная, Яна Альбертовна? Каждое слово принимаете за чистую монету.
— Может, потому что такими вещами никто не шутит? Я ведь могу и поверить!
— Думаете, я способен на подлость? — повернув голову, заглянул прямо в глаза. Будто в душу постучал.
В свете заходящих солнечных лучей его волосы отдавали медью, глаза горели, он был настолько красив, что захватывало дух. Синяки практически сошли, лишь бледно-желтые следы напоминали о том, что внешность может быть обманчива, и за красивой оболочкой может скрываться человек, способный причинить боль.
На его вопрос я не ответила, продолжая идти рядом. Добравшись до остановки, мы запрыгнули в первый подъехавший автобус и, забравшись на последнее сиденье, всю дорогу смеялись, подскакивая на каждой попавшей под колеса выбоине.
Набиев был немного пьян, от чего вёл себя чуточку развязно. Несколько раз переходил на «ты», но я поправляла его как старая брюзга, на самом деле считая, что сейчас, в этой обстановке, официоз выглядел крайне нелепо.
— Почти прибыли, идёмте, — снова взяв меня за руку, Ян помог выбраться из автобуса, и мы бок о бок пошли по поросшему редкой травой песчанику.
Конечно я знала это место — это городская набережная, только он пошёл окольными путями, минуя главную дорогу. Пахло костром, сыростью и камышами. По пути тут и там встречались группки молодёжи, откуда-то раздавался гитарный бой и несколько подростков нестройно запевали что-то из репертуара группы «Кино».
Мне было немного неудобно, страх попасться на глаза кому-то из своих студентов не отпускал. Хотя, в таком виде меня бы вряд ли кто узнал, сейчас я вполне могла сойти за одну из них. Как назло, все обращали на нас внимание, что было не удивительно: высокий парень в строгом костюме и простушка в джинсах не могли остаться незамеченными.
— Вам понравится, вот увидите. Вот сюда. Аккуратно, тут яма, — помогая забраться на холм, Ян не прекращал подшучивать, что помогло здорово расслабиться.
Сегодня та грань, что присутствовала между нами будто бы стёрлась, и вот мы, два беспечных подростка стоим на высоком холме под раскидистой ивой и смотрим на зеркальную гладь воды, провожая алый диск заходящего за горизонт солнца.
Картина была потрясающей, но ещё больше ослепляла его близость. Такая желанная и в то же время такая невозможно запретная.
— Вот сюда можно сесть, — его голос будто выдернул из сладкой неги, приводя в чувство. Набиев сел на гладкое поваленное дерево, и постучал ладонью рядом с собой. Присела рядом, разглядывая багряные всполохи на воде, и словно перестала дышать, боясь спугнуть волшебство момента.
— Сейчас бы шампанского, да? — смотря на закат, сказал Ян. — Было бы совсем как в кино. Но вы же не пьёте.
— Почему это я не пью!? Пью! — с жаром опровергла я и тут же смутилась, когда он беззлобно засмеялся. — Нет, я не пью конечно, ну, в том смысле, что… Короче, когда есть подходящий повод, можно и выпить… немного.
— А сейчас подходящий повод? — вдруг, откуда не возьмись, в его руках оказалась запечатанная бутылка шампанского. — Вуаля!
— Но… но откуда оно здесь? — искренне удивилась, не веря своим глазам.