Давай никому не скажем
Шрифт:
Безразлично мазнув взглядом по книге, Набиев извлёк из ящика стола несколько видеокассет.
— А вы любите кино? — разглядывая яркие обложки, буднично спросил он.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— А вы на мой.
Даже глаза не поднял! Я понимаю, что он у себя дома и вообще избалован по жизни, но как-никак я всё-таки его педагог!
И вообще, зачем он так себя ведёт? Нравится роль плохого парня? Отлично, пусть играет сам для себя.
— Нет, я не люблю кино, — чеканя каждое слово ответила-таки первая, продолжая буравить его взглядом.
— Жаль, тогда вам придётся смотреть через силу, — протянул на выбор две кассеты. — «Леон» или «Терминатор»? — снова улыбка. Абсолютно искренняя открытая улыбка.
Раздражённо отвела взгляд и демонстративно уставилась в раскрытую книгу. Хочет развлекаться — пусть.
— Окей, тогда «Терминатор».
Повела плечом, всем видом показывая, что его выпады мне абсолютно неинтересны.
Вставляя кассету в видеомагнитофон, Ян что-то рассказывал, называл любимые сцены из фильма, потом предложил чаю. И всё это выходило у него так естественно и беззлобно, что я испытала что-то вроде угрызений совести.
А не перегнула ли я палку? В конце концов он не виноват в том, что я что-то себе сначала придумала, а потом сама же разочаровалась.
— Хорошо, от чая не откажусь. А с ромашкой есть, как в прошлый раз?
— Не знаю, но, думаю, что должен быть. У матери там этих склянок с разными травами…
Дослушать не удалось, так как неожиданно я громко и абсолютно не вовремя чихнула.
— Кажется, кто-то всё-таки заболел. Я сейчас, — оставив меня одну, Ян вышел из комнаты, и я прислушивалась к его удаляющимся шагам пока они окончательно не стихли. Через несколько секунд дверь снова открылась, и я уж было хотела удивиться, как быстро он вернулся, но в дверях стояла Карина.
— Мамы нет дома, и она просила поинтересоваться, может, вам что-нибудь нужно? — окинув быстрым взглядом комнату, уставилась на заставку фильма поставленную на «стоп».
— Нет, спасибо. Ян уже… пошёл… — я проследила за её взглядом и ужасно разнервничалась.
А если она доложит Нонне Вахтанговне чем мы тут занимаемся? Вместо уроков гоняем чаи и смотрим киношку. Просто отличная рекомендация для меня, как педагога.
— А ты чего тут забыла? — появился на пороге Ян, держа в руках две дымящиеся кружки. Подмышкой у него торчала коробка с красным крестом. — Давай, иди, иди, — махнул головой в коридор.
Выпроводив сестру, закрыл дверь и положил на кровать аптечку. В коробке лежали масса блистеров с таблетками, всякие пузырьки с микстурами, какие-то мази и пастилки.
— Это ещё зачем? У меня всего лишь небольшая температура…
— Ну вот сейчас и проверим, — вручив мне градусник, поставил ближе ароматный чай. — С ромашкой. Я туда ещё мёд и лимон добавил. И малину до кучи, чтоб наверняка.
— Не стоило, правда, — пролепетала я, обхватывая руками горячую кружку.
На самом деле его внимание растрогало до слёз. Как давно за мной никто не ухаживал, не интересовался самочувствием и не готовил чай. Даже родной матери всё равно, а тут такая забота.
Чай оказался слишком сладким и непонятным на вкус, но это был лучший чай из всех, которые я когда-либо пила. И сразу вся злость куда-то улетучилась, и лишь чувство вины продолжало расти и крепнуть, что он хочет как лучше, а я дуюсь словно подросток.
Забрав у меня градусник, Ян тихо присвистнул:
— Ого, 38'3, а говорите — небольшая! Так, садитесь поудобнее, сейчас будем вас лечить.
— Не говори глупости! Просто простуда, скоро пройдёт. Промокла под дождём и вот… Что ты делаешь? — дёрнулась и едва не разлила чай на колени, когда он извлёк из прикроватной тумбочки клетчатый плед, и укрыл им мои ноги.
— Я вас лечу. У меня завтра английский третьей парой, если вы сядете на больничный, вам на замену поставят Веника, а он, знаете ли, тот ещё подарок, — разоткровенничался, разбирая коробки с таблетками.
— То есть, ты в первую очередь снова думаешь о себе?
— Ну конечно. Вот, это от температуры, а это от горла, — выдавив из разных пачек по таблетке, положил разноцветные пилюли мне в раскрытую ладонь.
Буквально оторопев от происходящего, послушно проглотила лекарство. Даже не посмотрела, что это. Или это высшая степень доверия, или форменный идиотизм.
На самом деле чувствовала я себя и правда плохо: голова разболелась ни на шутку, переносицу ломило отдавая в виски. Типичное простудное состояние, в такие моменты хочется лечь под тёплое одеяло и, отвернувшись носом к стенке, видеть десятый сон.
Ян сел на соседнее кресло, закинул ноги на пуфик и включил кино. Монотонные звуки убаюкивали, веки становились всё тяжелее.
Мне было неудобно от всего происходящего: пришла и развалилась под пледом как у себя дома, осталось подушку попросить. Но разбитое состояние пересилило муки совести, и едва закончились титры, я медленно погрузилась в сон.
Проснулась от того, что кто-то легко дотронулся до моей щёки. Настолько невесомо, что на долю секунды показалось, что это мне просто приснилось. Но нет, я абсолютно точно ощущала на коже чью-то тёплую ладонь. Неохотно разлепив свинцовые веки, увидела перед собой Яна: тот сидел напротив, обнимая спинку стула.
— Я уж думал, что вы ночевать тут собрались, — мягко улыбаясь, прошептал он.
— Ох, прости, я… я сама не заметила, как уснула, — скинув с ног плед, резко выпрямилась, чуть не свалив с подлокотника пустую чашку. Когда я засыпала, то точно держала её в руках. Да и плед лежал на коленях, а когда проснулась, тот был надвинут до самых плеч.
— Это всё мамин чай, ну и пара таблеток снотворного, которые я вам подсунул.
— Что? — ужаснулась я.
— Шутка. Не пугайтесь так, я же не маньяк в конце концов, — в прищуренных глазах плескалась ирония. Но не злая, тёплая, как только что сброшенный плед.
— Никак не привыкну к твоему специфическому чувству юмора. Сколько сейчас времени? — кинула взгляд на настенные часы. — Уже начало восьмого?! О, Господи!
— Именно, вы проспали всё занятие. Надо сказать матери, чтобы подыскала другого, более ответственного, репетитора.