Давай никому не скажем
Шрифт:
— Ну я же извинилась! Пожалуйста, только не рассказывай Нонне…
— Яна Альбертовна, это тоже была шутка, — перебил он и, протянув руку, убрал мне за ухо выпавшую прядь волос. — Вам уже лучше?
— Да, немного, — пролепетала, приходя в себя от смелости его жеста. А ведь и правда стало лучше: головная боль ослабила тиски и температура как будто бы спала. Но в его присутствии меня всё равно лихорадило, и уже не простуда была тому виной.
Я смотрела на него в нескрываемом изумлении, сегодня он снова был совсем другой: заботливый, без налёта никому не нужного пафоса. Вдруг, совершенно неожиданно он накрыл мою ладонь своей рукой, и я вспыхнула, ощущая жар его кожи.
— Ян, там таксист уже заждался, — Карина без стука открыла дверь и уставилась на наши руки. Я резко выдернула ладонь, подскочила с кресла и торопливо засобиралась.
Пальцы тряслись и совершенно не слушались, книга никак не могла попасть в нужное отделение сумки, ручки рассыпались на пол.
Боже, как стыдно! Что она теперь подумает? А если матери расскажет?
Ошарашенно моргнув, девочка хмыкнула, после чего вышла.
— Ты вызвал такси? Не нужно было, я бы доехала на автобусе. Мне и так дико неудобно… — пролепетала, вынимая из-под кровати закатившийся карандаш.
— Если хотите, скажу отцу, чтобы вычел сумму из вашего гонорара.
— Снова шутишь? — поддела, скрывая улыбку. — Вы мне и так слишком хорошо платите за то, чтобы я пила чай и спала.
— Ну я же говорил, что это будут самые лёгкие деньги в вашей жизни.
Сегодня я покидала их дом в ещё более растрёпанных чувствах. Запахнув плотнее пальто, торопливо семенила по вымощенной красным кирпичом дорожке, ощущая на своём затылке его пристальный взгляд. Не хотела этого делать, но всё-таки обернулась: Ян стоял на пороге, засунув руки в карманы джинсов. Лёгкий ветерок играл в его непослушных волосах, заставляя сердце стучать с утроенной силой.
Он не ушёл, пока я не закрыла за собой дверь.
Что за чертовщина со мной происходит? Сегодняшний вечер словно что-то во мне перевернул, задел какой-то важный нерв.
Почему-то совершенно не к месту вспомнила Тимура, и подумала о том, а как бы повёл себя он, узнав, что я заболела. Стал бы он ухаживать, готовить чай?.. Мысли о нём показались странными и даже какими-то предательскими по отношению к парню, который стоял на пороге провожая меня внимательным взглядом.
— О, это снова вы. Ну привет, — уже знакомый таксист смолил сигарету, облокотившись о свою "ласточку".
Разговаривать с ним не было никакого желания. Не слишком вежливо молча прошла мимо, и забралась в пропахший табаком салон. Разочарованный водила затушил окурок, и с кислой миной неохотно занял своё место у баранки. Увы, почесать языком у него не получится — собеседник я сегодня так себе.
Едва подъехав к бараку увидела у дома машину Тимура. Вот только его мне сейчас не хватало! Ужасно не хотелось его видеть, разговаривать, что-то придумать и оправдываться. Только не сейчас.
— Ты же говорила, что занятия у тебя до семи, — вместо приветствия недовольно проворчал он. Даже руки не подал, так и стоял возле своей сверкающей чистотой «десятки».
— Пришлось задержаться, — устало выдохнула я, вешая на плечо сумку. Быстро клюнув его в гладко выбритую щёку, медленно пошла к подъезду. Тимур зашагал рядом, аккуратно перешагивая засохшую грязь.
— А такси тоже они оплачивают?
— Тоже.
— Буржуи, — хмыкнул он и, мягко взяв меня за руку, остановился. — Ну что, ты уже начала собирать вещи? Может, я заберу сейчас что-то, чтобы потом меньше бензин жечь? Мне бы хотелось, чтобы уже в эти выходные ты ко мне переехала. Я уже заждался, и устал коротать вечера в одиночестве. И ночи тоже…
— Тимур, прости, но давай поговорим об этом завтра, хорошо? Я неважно себя чувствую, немного простудилась и очень хочу спать, — вытащив ладонь из его прохладных пальцев, убрала руку в карман пальто.
— А может, поедем ко мне? Там и ванну примешь, поужинаем вместе, а потом я сделаю тебе расслабляющий массаж… — томно промурчал Тимур, приближаясь всё ближе.
— По-моему, слово «спать» ты истолковал как-то по-своему, — скрывая накатывающее раздражение, увернулась от его настойчивых губ.
— Мне иногда кажется, что ты делаешь всё, чтобы оттянуть момент переезда, — обиженно процедил он. — Может, ты и вовсе передумала жить со мной?
— Тимур, послушай, я не передумала, но что делать с Никой? Ты же знаешь, что я не могу оставить её здесь, — стало немного неудобно, что прикрываюсь сестрой вуалируя свою ложь. Хотя, отчасти это было правдой, поэтому постаралась утихомирить просыпающуюся не вовремя совесть.
— И что ты предлагаешь? Взять её жить с нами? Третьей? И как ты себе это представляешь? — сквозь зубы процедил он.
— Я этого не предлагаю, но и оставить её здесь не могу. Ты же видел наши условия! Ты сам бы смог здесь жить?
— Ну ты же как-то живёшь! И тебя всё, видимо, устраивает, раз не стремишься вырваться отсюда.
— Я очень этого хочу, но сестру тоже не могу бросить, пойми и ты меня.
Тимур недовольно отвёл глаза, явно перебарывая себя, чтобы не психануть. Широко раздувая ноздри, часто дышал, плотно сжав тонкие губы.
— Короче, я всё понял, не идиот. Поступай как знаешь. Больше я тебя уговаривать не буду, — он развернулся, и уверенно пошёл к своей машине.
— Пока… — проговорила ему в спину.
— Ну прощай, — не оборачиваясь бросил он, и я не поняла, что именно он вложил в эту фразу.
Означает ли это, что отныне мы больше не встречаемся. Или это пауза? Или просто недопонимание, о котором мы оба завтра забудем? Я не знала сама, какой вариант меня устроил бы больше.
Я правда старалась войти в его положение и попробовала понять. Он уже взрослый мужчина и хочет перейти с любимой женщиной на новый уровень, но и меня можно понять тоже: мы вместе менее двух месяцев, к чему так торопиться? Зачем разрушать только намечающуюся романтику бытом. Хотя, какая у нас к чёрту романтика… Нет никакой романтики, и любви нет, и страсти. Ничего нет, топчемся на месте оттягивая неизбежое расставание.