Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
— У вас есть четверть часа, — предупредил Рудольф, проследив за ее взглядом, — Успеете?
— Постараюсь, — она направилась к дверям, но император остановил ее:
— Будет лучше, если вы выйдете через нишу, спуститесь вниз и зайдете во дворец, сделав вид, будто гуляли в парке. Не стоит лишний раз давать повод для сплетен.
— О да… — насмешливо протянула Амалия, — Вижу, вы вполне преуспели в этом!
— Это упрек? — он галантно откинул драпировки, закрывающие потайную дверь.
— Что вы, всего лишь восхищение вашей предусмотрительностью…
— Рад, что вы оценили мой опыт… — он приложил палец к её губам, прерывая возможные возражения, — Идите, время не ждет!
Понимая, что он прав, Амалия повиновалась. Все еще улыбаясь, она легко сбежала по лестнице, быстро нашла нужную дверь и вышла в парк. Торопливо зашагала по гравиевой дорожке вдоль фасада, невольно наслаждаясь красотой клумб вокруг дворца.
Повсюду цвели розы. Желтые, кремовые, розовые, белые, они приветливо качали своими огромными бутонами, приветствуя невесту императора. Полуденный зной усиливал их аромат, а пчелы, собиравшие нектар, возмущенно гудели, словно стремясь призвать к порядку. Странно было осознавать, что неподалеку от этого умиротворения затаился убийца императора.
Амалия уже почти дошла до входа, когда заметила, что под её окнами цветы примяты, словно кто— то прыгал в них. Она подошла поближе и ахнула: на влажной земле виднелись следы звериных лап, девушка невольно подняла голову, рассматривая окна своих комнат. Ей показалось, или на штукатурке были трещины, напоминающие следы когтей. Вспомнились горящие звериные глаза, привидевшиеся ночью.
Стало неуютно. Ей вдруг почудилось, что кто— то наблюдает за ней из зарослей сирени. Злой, почти звериный взгляд буквально прожигал спину. Вздрогнув, девушка метнулась к дверям, под удивленным взглядом лакея влетела в холл.
— Ваша светлость, что случилось? — седой мужчина в ливрее вопросительно посмотрел на нее. Девушка обратила внимание, что на его руках нет обязательных для лакеев белоснежных перчаток. Наверное, он их испачкал и снял.
— Там… в кустах… — Амалия постаралась успокоиться, — Мне показалось, что там кто— то есть… вы не могли бы проверить?
— Да, ваша светилось! — лакей направился ко входу, вышел, оставив дверь открытой. Девушка видела, как он подошел к тщательно подстриженным кустам мирта, пошуршал ветками и вернулся, — Простите, там никого нет.
— Должно быть, показалось, — она смущенно улыбнулась. Лакей кинул на нее виноватый взгляд:
— Знаете, у нас сын кухарки недавно принес во дворец щенка. Животное оставили, но если он мешает вашей светлости…
— Нет, нет! Все в порядке, — торопливо произнесла девушка, — Просто в следующий раз предупреждайте меня заранее.
— Как будет угодно Вашей светлости, — мужчина сдержано поклонился.
Все еще досадуя на себя, Амалия прошла в комнату. Там ее ожидали письма, ответы на предложения принять должность фрейлины.
Сев за туалетный столик и проинформировав Герду,
Две девушки писали, что вынуждены отказаться от столь лестного приглашения, поскольку уже были обручены и свадьбы отложили лишь из уважения к трауру в семье императора, еще одна извещала, что обладает значимым даром целителя и решила посвятить себя службе в храме Милосердия. Племянница Лилианы даже не удостоила ответом. Амалия в раздражении смахнула письма со стола.
— Они все не могут! А у меня нет ни одной фрейлины! — посетовала она горничной, пока та спешно укладывала ее локоны в незамысловатую прическу.
— Думаю, это — происки графини Ольшански, — заметила та, — Вполне вероятно, она повлияла на семьи.
Девушка вздохнула:
— Наверное, ты права. А может быть, все просто так сложилось. В любом случае я поеду к баронессе Фриш. Нас с императором сопровождает его адъютант, так что приличия будут соблюдены! Принеси мою соломенную шляпку! Ту, с муаровыми лентами!
Глава 8
Когда Амалия вышла из дворца, карета была уже подана, а император стоял на крыльце, о чем— то вполголоса разговаривая со своим адъютантом. Лица у обоих были очень серьезными. Наверняка они обсуждали недавнее происшествие.
Охрана, уланы из личной гвардии, прохаживали своих коней чуть поодаль, закрывая фигуру императора от зевак, столпившихся за оградой дворца. При виде невесты Рудольф прервал себя на полуслове и шагнул к девушке.
— Я уже устал ждать, — мягко упрекнул он.
— Чья в этом вина? Я потеряла половину шпилек, — возмутилась Амалия.
— Зато вы умело пользуетесь второй их половиной, — отпарировал мужчина, подводя ей к карете. Девушка остановилась и повернулась к нему, смело встретившись взглядом с насмешливыми бирюзовыми глазами:
— Вы ведь не о прическе?
— Разумеется, — улыбнулся Рудольф. Он галантно помог ей забраться в карету, сел сам. Барон запрыгнул следом. Лакей захлопнул дверь, и экипаж захрустел колесами по гравию. Амалия откинулась на подушки, из— под полуопущенных ресниц посматривая на сидящих напротив нее мужчин. Вернее, её интересовал лишь один, её жених и император. Рудольф.
Скрестив руки на груди, он сидел, обманчиво— расслаблено откинувшись на спинку. Со стороны могло показаться, что он дремлет, но, скорее, он был просто погружен в свои мысли. Девушка еще раз поразилась той уверенности, которая исходила от него. Почему она не замечала этого раньше, как не замечала, что он действительно красив.
Возможно, виной всему были обстоятельства, при которых они встретились. Ей вдруг подумалось, что все могло быть по— другому, что Леопольд остался бы жив, и тогда она никогда не узнала бы… «не узнала, что поцелуй может быть так сладок», — пронеслось у нее в мозгу. Амалия вздрогнула. Рудольф нахмурился: