Давай сыграем… в любовь…

Каблукова Екатерина

— Не помню, чтобы я отдавал приказа не пускать вас, — заметил император, — А, уверяю вас, я не страдаю провалами в памяти!

— О да, вчера вечером я это оценила в полной мере, — съязвила Амалия, чувствуя, что опять начинает злиться. Мужчина слегка нахмурился, и она пояснила, — Я получила ваш список…

— Ах, это! — бирюзовые глаза вновь озорно блеснули, — Да, Эдмунд сказал, что вы просили его составить перечень моих любовниц. Я решил не озадачивать беднягу и написал его лично. Надеюсь, вам понравилось?

— Это было очень мило с

вашей стороны, — процедила Амалия. Мысль о том, что Рудольф все воспринимает как шутку вызывала глухое раздражение.

— Я, конечно, не уверен, что вспомнил всех, — вдохновенно продолжал император, — Но, поверьте, я старался!

Он вновь дразнил её. Понимая это, девушка лишь стиснула зубы, опасаясь наговорить того, о чем будет сожалеть. Это не укрылось от Рудольфа. Он довольно улыбнулся, но, к удивлению своей невесты, не стал подшучивать больше, а подошёл вплотную и взял её ладонь в свои, пытливо всматриваясь в ее лицо:

— Вы злитесь?

— Мало приятного знать, что твой жених … — заметив блеск в его глазах, она прикусила губу, но тут же воскликнула, — Нет, я решительно не понимаю, к чему вам понадобилось столько женщин! Я ведь теперь даже фрейлин выбрать не могу!

— Так дело в этом? — Рудольф постарался не рассмеяться, — Вы не можете выбрать фрейлин?

— Не могу, — Амалия устало посмотрела на него, — Я потратила вчера весь вечер на это и осталась ни с чем.

— И теперь вам кажется, что женщин было слишком много? — ей показалось, или он произнес это с гордостью. Она возмущенно посмотрела на своего жениха:

— Ваше Величество, ваши высказывания…

— О, только не говорите, что они вас шокируют! — фыркнул император, — Кстати, вы можете называть меня по имени. Надеюсь, вы его помните?

— Помню, — Амалия, замети, что ее ладонь все еще покоится в его, выдернула руку, — Тем не менее ваше поведение со мной недопустимо! Как и то, что вчера было в библиотеке!

— И что вчера показалось вам недопустимым в библиотеке? — голос стал очень мягким, обволакивающим. Сердце забилось чуть сильнее, а ноги предательски задрожали. Амалия постаралась взять себя в руки:

— Ваше Величество, я прошу вас! Поверьте, я прекрасно понимаю, что из-за слухов, которые ходят о моей матушке, вы решили, что можете позволить себе вольности и с дочерью…

— Меня зовут Рудольф, — поправил он, — И, поверьте, вчера о вашей матушке я думал в последнюю очередь!

— Тогда почему?.. — она осеклась, не зная, как правильно задать вопрос.

— Почему я говорю с вами прямо?

— Да.

Император пожал плечами:

— Очень просто: мы с вами оказались жертвами обстоятельств. Я, как и вы, не жажду примерить на себя эти кандалы, называемые супружеской жизнью, тем не менее отказ от этого союза приведет к весьма плачевным последствиям для всех.

— Вот почему вы постоянно оскорбляете меня? — вырвалось у Амалии.

— Оскорбляю? Да я то и дело, отбросив свои дела, выполняю ваши прихоти! — возмутился Рудольф.

— Мои

прихоти? — она почти взвизгнула, потрясённая несправедливостью его слов, — О, если бы вы исполняли мои, как вы называете, прихоти, то вы давно прекратили бы весь этот фарс и позволили мне уехать домой!

— Где вас выдали бы замуж за этого юнца, который бросил вас? Или вы желаете остаться старой девой и прислуживать своему брату?

— Да как вы смеете? — задохнулась она, едва удерживая себя, чтобы не ударить Рудольфа по щеке. Он лишь усмехался, словно дьявол, прекрасно понимая, что твориться у нее на душе.

— Смею что? Сказать вам правду? Даже в вашей собственной семье перед вами стали почтительно кланяться, лишь когда вы получили предложение от Леопольда. Кстати, в отличие от меня, он передал его с лакеем!

Не сдержавшись, Амалия все— таки с силой влепила ему пощёчину, размахнувшись так, что голова императора дернулась. Он тут же схватил ее за руки, удерживая от дальнейших действий.

— Вы забываетесь! — зло процедил он, до боли сжимая ее запястья. Девушка непроизвольно охнула и отступила назад, опасаясь гнева, полыхавшего в бирюзовых глазах мужчины. Но он так и не выпустил ее руки.

Они стояли, с яростью смотря друг на друга. Затем в лице Рудольфа что-то дрогнуло, он выдохнул, разжал пальцы и почти миролюбиво посмотрел на невесту:

— Думаю, на сегодня мы сказали друг другу больше, чем хотели! И если я каким— то образом обидел вас, то приношу свои извинения, — он склонил голову, — Поверьте, единственным моим желанием является обрести в вас союзника.

— Это очень заметно, — Амалия вновь не сдержалась. Её жених покачал головой:

— Уверяю вас, я тоже не в восторге от своего положения, как и вы от своего.

— Вы хотя бы не заперты во дворце, — по— детски пожаловалась девушка. Император тяжело вздохнул:

— Этого и не требуется! Достаточно лишь взглянуть на кипу бумаг, а потом выглянуть из дверей приемной, чтобы понять, что я не скоро покину этот кабинет.

— Но вы его покинете, и никто не запретит вам выйти.

— Будем надеяться… вчера, например, министр финансов два часа рассказывал мне о прошлогоднем бюджете. После него был военный министр… потом я трусливо сбежал в библиотеку, поняв, что иначе так и умру здесь, погребенный отчетами и доносами.

— А ведь кто— то мечтает оказаться на вашем месте, — заметила Амалия.

— Как и на вашем. А поскольку я не желаю менять невесту, то сегодня утром попросил Эдмунда проследить, чтобы вы не выходили никуда без охраны. Наверно, мое распоряжение поняли слегка превратно.

— Нет, они все поняли верно, только никто не донес его до меня, — девушка виновато заморгала, понимая, что устроила скандал на пустом месте, более того, подняла руку на царственную особу. Впрочем, судя по виду, Рудольф не обратил на это особого внимания, — Я думала, что вы приказали не выпускать меня, опасаясь, что я сбегу…