Давай сыграем… в любовь…

Каблукова Екатерина

Та опустила голову:

— Барон Фриш…

— При чем тут адъютант Его Величества? — изумилась девушка. Мари пожала плечами:

— В мой первый сезон, он… он уделял мне некое внимание, и я даже надеялась, но как выяснилось, не я одна. Моя тётя устраивала пикник, разумеется, и принц Рудольф и барон Фриш были в числе приглашенных. Я решила пройтись и встретилась с бароном… мы разговорились, уверяю вас, там не было ничего неприличного, и мы все время оставались на виду…

— Не беспокойтесь, я вам верю, — Амалия слегка смутилась, вспомнив

свои встречи с Рудольфом наедине.

— Наверное, нас на несколько секунд скрыли кусты, потому что, как только мы вернулись к остальным, мама попыталась устроить скандал, чтобы якобы защитить мою честь. Это было так вульгарно… Барон рассмеялся ей в лицо, и сказал, что он … — девушка выдохнула, — я не способна повторить такие слова. Тетя постаралась все перевести в шутку, но с тех пор многие неженатые мужчины старались избегать меня.

— Как мило со стороны вашей матери устроить такое! Впрочем, ваша тетя тоже хороша… — перед глазами Амалии вновь возникла утренняя сцена, которую она видела в приватных покоях императора. Воспоминания о Лилиане, стоящей на коленях, вызвали очередное негодование.

— Извините, — пролепетала Мари, заметив злой блеск в глазах своей собеседницы, — наверное, я должна была рассказать вам все сразу…

— Я не думаю, что барон Фриш станет вспоминать прошлое, — ободрила её Амалия, — к тому же. Скандал устроили не вы, а ваша мама.

— Главное, что его помню я… и мне до сих пор стыдно, — Мари закрыла лицо руками, — Это было так вульгарно…

— Мари, послушайте, полагаю, что это было так давно, что все наверняка забыли этот случай. Уверяю, даже если вдруг Эдмунд что-то припомнит, то вряд ли будет винить вас за ужином!

— О, да… — с непонятной горечью произнесла та.

— В любом случае императору не отказывают, верно? — Амалия ободряюще улыбнулась, похоже, эта фраза становится для нее привычной, — Поэтому нам необходимо собираться.

— Но… — Мари вновь опустила голову, — Понимаете… я не взяла с собой ни одного вечернего платья.

— Не думаю, что это большая проблема, — отозвалась Амалия, — Уверяю вас, у меня платьев достаточно много. И, что самое обидное, я не могу надеть сейчас большую часть из них, поскольку в семье императора траур. Пойдемте!

Она увлекла фрейлину за собой в гардеробную, быстро перебрала платья, под неодобрительным взглядом верной Герды небрежно откидывая чехлы, и, наконец, достала одно из них: бледно— желтое с пышными юбками и золотыми бантами.

— Вот. Я заказала его, уступив настояниям матери, но у меня слегка смуглая кожа, и платье слишком сильно это подчеркивает, думаю, вам оно пойдет гораздо больше, чем мне!

Мари охнула, восхищенно рассматривая пышные оборки:

— О, нет, оно слишком красивое, и я не могу это надеть!

— Глупости! Конечно, можете! — уверила Амалия, — В следующем сезоне оно наверняка выйдет из моды, и я буду жалеть, что это платье так никто так и не увидел.

— Его можно перешить, — пробурчала Герда и заслужила

от своей госпожи строгий взгляд.

— Герда, ты прекрасно знаешь, что кремово- желтый цвет просто убивает меня, — Амалия ободряюще улыбнулась потрясенной Мари, — Так что не будем терять времени!

Она повернулась к Герде.

— Я не успею собрать вас двоих, — покачала головой та, и прежде чем её хозяйка успела возразить, спешно добавила, — Но я уже сказала этому деревенщине, стоящему за дверями, чтобы привел какую-нибудь горничную для госпожи Мари.

— О, Герда, ты просто чудо! — Амалия улыбнулась, полностью обезоруживая верную горничную, — Конечно, это надо было сделать с самого начала!

Сама девушка долго перебирала платья, впервые не зная, что ей надеть. Наконец она остановила свой выбор на золотисто— зеленом, с темными лентами и золотистыми кружевами, на свету переливавшимися искрами.

— Думаю, это! — она повернулась к Герде. Та пожала плечами:

— Как пожелаете, — голос служанки звучал очень сухо, — Только негоже фрейлине быть наряднее вас…

— По— моему, мы это уже обсуждали днем, — сухо напомнила ей девушка, — К тому же это — красивое платье, и оно темное, что мне и необходимо. Я не хочу, чтобы обо мне сплетничали, как о легкомысленной девице!

— Вы не говорили, что собираетесь дарить этой девчонке свои лучшие платья.

— Герда! — Амалия даже притопнула ногой, — Еще чуть— чуть — и я решу, что ты ревнуешь ее ко мне!

— Я ревную? — слишком наигранно фыркнула служанка, — С чего бы это?

— Вот и славно! — улыбнулась ее госпожа и повернулась спиной, — Она мне кажется хорошей девушкой, и, думаю, вы быстро найдете с ней общий язык! А сейчас давай поторопимся.

Герда лишь вздохнула, сокрушенно покачала головой и покорно принялась зашнуровывать корсет, поскольку для зеленого платья его необходимо было слегка затянуть.

Ровно через час обе девушки входили в малую столовую — комнату, использовавшуюся для полуофициальных обедов в кругу приближенных к императору лиц. Горничная, присланная лакеем, оказалась вполне умелой, и Мари выглядела весьма привлекательно. О себе Амалия предпочла не думать, хотя Герда постаралась на славу.

Слегка робея перед встречей с Рудольфом, она шагнула в комнату, пытаясь казаться совершенно спокойной: сказывались уроки, полученные от гувернантки.

Разноцветный паркет напоминал узорчатый ковер. Поняв, что смотрит себе под ноги, Амалия гордо вздернула подбородок и сделала вид, что разглядывает шпалеры на стенах и бронзовые светильники с изображением ястребов.

Император стоял у окна и хмуро посматривал на парк. Барон Фриш находился рядом. При виде Амалии Рудольф отошел от окна, быстрыми шагами пересек комнату.

— Ваше величество, — реверанс явился спасением, можно было не смотреть в эти бирюзовые глаза.

— Амалия, я же просил… — с укором произнес он, протягивая руку и помогая подняться. Она послушно встала: