Давай сыграем… в любовь…
Шрифт:
Амалия вновь перевернулась. Странно, но впервые, думая о предстоящем замужестве, она не ощутила внутреннего протеста. Теперь ее брак казался ей, скорее… волнующим. До нее долетали обрывки разговоров замужних дам, и она понимала, что поцелуи, от которых она так теряла голову, — всего лишь малая часть того, что происходит между супругами в спальне. И теперь ее мучило любопытство и… она не знала, как назвать это чувство, может быть, желание.
Девушка покраснела и накрылась одеялом с головой, словно это могло избавить ее от порочных мыслей. Наконец сон сморил ее, и она уже не услышала, как из парка доносится раздирающий
Глава 9
Амалия проснулась ближе к полудню. Герда, сидящая в кресле и ожидавшая пробуждения госпожи, встала и раздвинула портьеры.
— Доброе утро, — пробормотала девушка, потягиваясь.
— Доброе, — отозвалась служанка, — Принести вам завтрак?
— Нет, пожалуй, я поем вместе с Мари.
— Она вышла погулять в парке, — снова неодобрение, как всегда, когда Герда говорила о фрейлине.
— Да? Ладно, — Амалия встала, кинула взгляд на зеркало, вспомнила вчерашний вечер и усмехнулась. Что на нее нашло?! Сейчас, в ясном свете летнего дня, вчерашние мысли казались надуманными и просто неприличными.
Герда принесла платье, белый муслин в тонкую зеленую полоску с множеством оборок, девушка слегка нахмурилась, но потом решила, что накинет на плечи все ту же шаль из черного кружева.
Она уже заканчивала завтракать, когда в комнату вошел лакей и доложил о посетителях: господин и госпожа фон Кейсендорф, Амалия поняла, что это — родители Мари. Первым порывом было сказать, что ее нет в комнатах, но понимая, что избегать встречи с теми, от кого зависела судьба её фрейлины, по крайней мере, малодушно, и девушка обреченно кивнула:
— Проводи их в гостиную.
Допив чай, она встала, поправила шаль и прошла в соседнюю комнату. Пользуясь тем, что её приход остался незамеченным, Амалия остановилась на пороге, рассматривая своих визитеров.
По всей видимости, её пока что единственная фрейлина пошла в отца, он был достаточно высокий, худощавый. Правда, лицо Мари было более округлым, на лбу еще не было морщин, а серые глаза не были такими тусклыми.
Женщина была полновата. Темные с явной сединой волосы и огромные карие глаза свидетельствовали, что когда— то она была красавицей, но с возрастом явно располнела, щеки ее обвисли, искажая овал лица. Она все еще пыталась бороться со временем, молодясь и одеваясь по последней моде. Почувствовав на себе взгляд, госпожа фон Кейсендорф повернулась и с явной неприязнью взглянула на Амалию, весьма выразительно задержав взгляд на светлом платье.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась девушка, решив сделать вид, что не заметила их враждебности.
— Ваша Светлость, — мужчина поклонился, его жена вынуждена была присесть в реверансе, — простите за столь ранний визит, но нас оправдывает лишь волнение за нашу дочь.
— Что-то случилось с Анной— Леопольдой? — Амалия не могла отказать себе в удовольствии поддразнить их.
— С Ненни? — встрепенулась женщина, на ее лице отразилось волнение, — Что могло случиться с Ненни!
— Речь пойдет о нашей старшей дочери, — возразил ее муж.
— Мари? О, она чудо! Я так благодарна вам за нее! Присаживайтесь, — она указала на небольшой диванчик и сама, присев в кресло, весело защебетала, не давая сказать посетителям ни слова, — Хотите чаю?
Не дожидаясь ответа, девушка позвала лакея, приказала подать чай с пирожными
— Её воспитание и манеры выше всяких похвал! Хотела бы я, чтобы мои дочери, ну, разумеется, если у нас с Его Величеством родятся дочери, вели себя так же! — она потупилась, делая вид, что смущена, но тут же вновь посмотрела на слегка ошалевших от такого напора гостей. Составив свое мнение о невесте императора со слов Лилианы, они явно не ожидали ни такого приема, ни таких слов. Позволив себе слегка усмехнуться удивлению незваных гостей, Амалия продолжила, — К тому же, добавлю по секрету, император тоже благодарен вам, вы же знаете, что из-за неоправданных амбиций графини Ольшански я осталась без фрейлин.
Она замолчала, поскольку лакей принес чай. Лично разлив напиток по чашкам, она улыбнулась своим гостям:
— Попробуйте пирожные, они восхитительны!
— Но… — слабо возразила мать Мари, окончательно растерявшись. Наверняка её сестра упоминала о своих неудачах, и они уже собирались паковать вещи, чтобы скрыться в имении. Амалия, понимая, что ей представился шанс начать то, что задумала баронесса, ослепительно улыбнулась:
— О, да, я понимаю, ваше беспокойство… молодая девушка одна во дворце. К тому же, между нами, в юности Его Величество совершил немало безумств, но он уверил меня, что все это в прошлом.
— И ему вы поверили? — не в силах сдержать любопытство, мать Мари подалась вперед, словно губка, впитывая разговор, чтобы потом поделиться им с золовкой.
— О, женщины должны снисходительно относиться к мужским шалостям, не мне вам об этом рассказывать, — с деланным смущением девушка потеребила кружево шали, — К тому же вера учит нас прощению, не так ли?
— Разумеется, — подтвердил господин фон Кейсендорф, — Но я обеспокоен не столько императором, сколько его окружением: молодые неженатые офицеры…
— Окружение Его Величества сейчас составляют министры и члены парламента, — улыбнулась Амалия, — И пока что я не увидела ни одного офицера.
— За исключением адъютанта Его Величества, — отец Мари многозначительно посмотрел на девушку, — Я не знаю, в курсе ли вы этой скандальной истории, когда честь моей дочери висела, скажем прямо на волоске…
— Мы говорим сейчас о бароне Фрише? — Амалия широко распахнула свои глаза, — Да, я знаю обо всем и говорила с Эдмундом. Вам не следует волноваться. Барон полностью изменил свое поведение, а к вашей дочери по моему распоряжению приставлена горничная. Мы с Мари почти все время проводим вместе, и мои комнаты расположены достаточно далеко от личных покоев императора и его приближенных. Как видите, все приличия соблюдены, — она еще раз улыбнулась и слегка небрежно добавила, — И, думаю, мне не стоит вам напоминать, что фрейлинам при замужестве полагается приданое из имперской казны.
— А где Мари сама? — вдруг чуть насмешливо спросил мужчина, — Мы ожидали застать её здесь!
— Прогуливается в парке. Вчера она была очень бледной, и я приказала ей гулять каждое утро.
— Интересно, где в это время находится император, — хмыкнула мать Мари, не поверив ни единому слову невесты императора.
— Полагаю, в своем кабинете, у Его Величества очень много дел. Например, вчера к нему приходила ваша сестра, и они провели некоторое время наедине, — Амалия ослепительно улыбнулась. Её собеседница слегка побледнела: