Дай мне руку
Шрифт:
Вера медленно закрыла глаза и так же медленно выдохнула, посмотрела на министра, он саркастично усмехнулся и сказал:
— Ну что, госпожа Вероника, поговорим о вашем парне-музыканте, от которого вы сбежали?
— Спрашивайте, — бессильно кивнула Вера.
— Имя?
— Виталик.
— Возраст?
— Двадцать один. — Она поймала его удивлённый взгляд и криво усмехнулась: — Что?
— Он младше вас?
— Да.
— Почему?
Вера закатила глаза и фыркнула:
— Потому что любовь зла!
«Дзынь.»
Министр поддёрнул рукав и посмотрел на «часы истины» на своём запястье, улыбнулся Вере:
— Отличная штука. Я сегодня благодаря ей узнал много нового о себе и своей семье. Продолжим. Образование?
— Историк.
— Ого, — министр усмехнулся, — и насколько он в этом хорош?
— Настолько плох, что курсовые работы пишу за него я.
Министр медленно улыбнулся, как будто наконец разгадал старую загадку:
— Я понял. Так вы у нас ювелир и горняк, а почему вас призвал Тонг, понятия не имеете. Отлично. Дальше. Что он умеет?
— Писать стихи, — саркастично выдохнула Вера, — играть на гитаре, рояле и нервах. — Она задумалась, пытаясь дополнить список, но больше ничего не находилось. Министр поражённо качнул головой и неверяще спросил:
— Как вы с ним встречались?
— Я его любила, — отвернулась Вера.
«Дзынь»
Она поморщилась:
— Когда-то любила.
«Дзынь»
— Когда-то давно, — нервно процедила Вера, — я верила, что люблю его.
«Дзынь»
Министр криво улыбнулся и посмотрел на часы, иронично пожал плечами:
— Ну, с чёрного до белого — уже прогресс. Как долго вы были вместе?
— Три года.
— Три года?! — выдохнул он, — вы три года ходили на свидания с малолетним музыкантом, которого не любили? И при этом писали для него курсовые?
— Мы не ходили на свидания три года, он у меня жил.
— Он у вас?
— Да, я работала, а он — студент, он у меня жил. — Вера нервно потёрла лицо, — это действительно такая важная информация в деле спасения отечества?
— Да. — Он устроился поудобнее, потом привстал и чуть развернул кресло, чтобы сидеть к Вере лицом. — Позвольте, я уточню. И попытаюсь уложить это в голове. Вы, — он смерил её взглядом, усмехнулся, — выглядя так, как вы выглядите, в течение трёх лет содержали неработающего мужчину, которого даже не любите. Так?
— Я не поняла наезда, — мрачно подняла бровь Вера, министр саркастично усмехнулся и вздохнул:
— Знаете, я может и не знаю ваш мир, но я знаю мужчин. Вы могли бы иметь ухажёра, который бы осыпал вас подарками и носил на руках, а при минимальных усилиях с вашей стороны, ещё и женился бы, обеспечив вас до конца жизни.
— И я стала бы одной из тех «красивых и умных», которые всегда выезжают за чужой счёт.
— И что в этом плохого? Если вам не повезло родиться женщиной, у вас нет выбора, вы должны играть с теми картами, которые сдала судьба, и вы имеете полное право выжать из этого расклада всё. Почему нет?
— Может быть потому, что мне это не нужно?
— А что вам нужно? Что он мог вам дать, если даже жил у вас?
— У него было море свободного времени, — пожала плечами Вера, отводя глаза, — и готовность тратить это время на меня. Он интересный собеседник, хороший любовник, надёжный друг, всегда готовый выслушать, если мне плохо, и развлечься вместе, если мне хорошо. Что ещё нужно?
— Как насчёт материальной стороны? — с долей презрения поднял брови министр, Вера поморщилась:
— Зарабатывать деньги я и сама умею.
Министр закрыл глаза, потёр висок, глубоко вдохнул и поднял ладонь:
— Не надо говорить мне, что вас не интересуют деньги, они всех интересуют. Вы могли бы легко найти себе кого-то получше и встречаться на тех же условиях.
— Кого-то сорокалетнего? — съязвила Вера.
— Если вам нравятся дети, — ещё язвительнее ответил он, — могли бы найти богатого наследника.
— Я не люблю мажоров, — поморщилась она.
— Почему?
— Они высокомерные и наглые. И вообще, люди, которые тратят деньги, которых они не зарабатывали, смотрят на мир под своим углом, и думают, что могут купить всё на свете, мне такое не нравится. — Он молчал, хмуро глядя в сторону, Вера неуютно ссутулилась, — и вообще, я считаю, что выбирать мужчин, исходя из размера их счёта, неправильно.
— А из чего вы исходили, когда его выбирали? — тихо спросил министр. Вероника задумалась, чуть улыбнулась и пожала плечами:
— Мне понравились его стихи.
Министр фыркнул и рассмеялся, покачал головой:
— И вы три года жили с ним на светлой памяти о его стихах?
— Ну почему «на светлой памяти»? Он продолжал их писать, у меня целая папка его стихов.
— О вас? — иронично улыбнулся он, она пожала плечами:
— Есть и обо мне.
— Почему же вы тогда от него сбежали, если всё было так хорошо?
— Люди иногда расстаются, так бывает, — раздражённо поморщилась Вера. — Я изначально не собиралась за него замуж, мы просто были вместе, пока обоих это устраивало. Потом у меня появились желания, которые он не разделял, я оставила ему денег на пару месяцев и ушла.
Он невесело рассмеялся, запустил пальцы в волосы:
— У меня это в голове не укладывается. Великие боги, три года! Три! Жить с нелюбимым, ещё и обеспечивать его… Неужели вы за три года не встретили кого-то более подходящего?
Вероника отвела глаза, пожала плечами:
— Я не поклонница измен и интрижек. Даже если я его не люблю, мы состоим в отношениях и гулять на сторону — это неуважение. А так влюбляться, чтобы хотеть расстаться с ним, мне не приходилось.
— Вы вообще никого никогда не любили?
Вера порадовалась, что до сих пор смотрит в сторону, чуть улыбнулась и тихо сказала:
— Ужасно неприличный вопрос.
— Почему? — наиграно удивился министр, — обычный вопрос.
— Потому, что если я попытаюсь ответить, сюда кто-нибудь вломится, — с ехидной улыбкой ответила Вера, подняла глаза на министра, он с загадочной улыбкой заглянул ей в глаза и медленно отвернулся, Вера улыбнулась: — Вы, кстати, обещали объяснить, как это работает.