Дайте нам крылья!
Шрифт:
— Это платье символизирует воздушный шар Монгольфье*. — Она кокетливо и хвастливо повертелась на месте, насколько позволяла теснота. — А вы кто? /* Братья Монгольфье, Жозеф-Мишель (1740—1810) и Жак-Этьенн (1745—1799), — изобретатели воздушного шара, пионеры воздухоплавания. /
— Я тоже по французской части, ch'erie, — откликнулась вторая дама, в простом черном свитере с вырезом, черных брючках и спортивных тапочках. — Филипп Пти, величайший акробат-канатоходец*. Ну, понятное дело, шест я с собой не взяла, а то еще выбьешь кому-нибудь глаз, тут такая давка. /*Филипп Пти (р. 1949) — французский виртуоз-канатоходец, сын летчика, изобретатель множества новаторских акробатических трюков. Прославился несколькими удивительными представлениями, в частности, прошел по проволоке между башнями Собора Парижской Богоматери, в 1973 г. — между двумя северными пилонами моста в Сиднейской бухте и, наконец, 7 августа 1974 г. — по проволоке, натянутой между башнями-«близнецами» Торгового Центра в Нью-Йорке. —/ Она тоже повертелась, чтобы знакомая увидела надпись, вышитую белым на черном свитере у нее между лопатками: «Мои боги – ветер, проволока и шест».
— Восторг! — восхитилась дама в платье-баллоне.
Неподалеку от очереди выстроился подоспевший ансамбль мексиканских музыкантов-марьячи и заиграл нечто бойкое.
Полуобнаженные крылатые красотки в бусах навалились на меня сзади, потому что очередь напирала. Когда одна из них заелозила голым телом по моей спине, а потом бесцеремонно принялась стряхивать с меня золотую пудру, я резко обернулся.
— Ах, простите, — безразличным тоном сказала она, хихикнула и вновь защебетала с подружками, словно я пустое место. Мне стало совсем одиноко, а к раздражению и гневу примешалось еще и невольное возбуждение. Золотая пыльца так и не сошла, только размазалась мне по рубашке и брюкам. От крылатых фей шел дурманящий аромат надушенной пудры и пота. Приглядевшись, я увидел, что, кроме украшений, на них еще имеются телесного цвета набедренные повязки, расшитые золотом. Красотки кивали друг другу, покачивая пышными султанами из розовых и золотых перьев на головах, взмахивали холеными ручками в розовых браслетах из лент, переступали изящными ножками в легчайших розовых полусапожках. Что за кордебалет они изображали?
Я снял куртку, перекинул ее через сгиб руки, вытащил пригласительный билет — посмотреть, какое место мне отведено. Ага, между оранжереей и орхидейным садиком. Интересно, почему такой наплыв народу? Все летатели самым приземленным образом помешались на «Поднебесной расе» и готовы по головам идти, лишь бы получить билет на слет, чествующий Полет? Только поглядеть, какой ажиотаж: вокруг вооруженная охрана, у всех проверяют билеты, чтобы никто не пролез на праздник без приглашения.
Мои нехорошие предчувствия сбылись: охрана обратила на меня, бескрылого, особое внимание. Один из охранников оглядел меня с головы до ног, а мой пригласительный билет изучал с минуту, не меньше. Наконец он пристально посмотрел мне в лицо и спросил:
— Откуда у вас это приглашение?
Кровь у меня вскипела. «Да черт бы тебя побрал! — хотел воскликнуть я. — Я имею точно такое же право здесь находиться, как любая расфуфыренная феечка или херувимчик». Но я сдержался и громко, перекрывая мексиканскую музыку, отчеканил едва ли не по слогам:
— Приглашение я получил от Амандины Кон, старшего партнера фирмы «Кон и Чешир».
Охранник неприязненно набычился, но потом понял, что крыть нечем. Чтобы сохранить лицо, он вернул мне билет и снисходительно-небрежно махнул рукой:
— Ну, добро пожаловать, приятель, смотри, чтоб головка не закружилась.
Очередь постепенно проходила в ворота Ботанического сада и гуськом поднималась на травянистую террасу. Тянулось это невыносимо медленно. Приглядевшись, я понял, в чем дело. Толпа тонкой струйкой просачивалась через турникет со сканером, прикладывая к нему пригласительные билеты. Турникет стоял под цветущей магнолией. Я стиснул зубы. Меня душила ненависть к летателям как таковым. Но деваться было некуда: мне надо было попасть на слет, чтобы посмотреть на сливки летательского общества вблизи, поякшаться с ними, — и я попал на слет. А летатели все как один смотрели на меня свысока. Я пересилил себя и потащился на это празднество по той же причине, по которой ненавидел летателей. Из-за Тома. Все, что я предпринимал нынче вечером, было ради сына.
Амандина Кон, помнится, заверяла меня, что «Поднебесная раса» — не только слет, но и масштабный эксперимент, призванный, в частности, выяснить, как бы летателям и бескрылым получше ужиться вместе. Озираясь вокруг, я подумал, что ужиться нам с ними, похоже, не удастся. Летатели сами этого не пожелают. Но все-таки ради Томаса мне стоит попробовать. Проверю, получится ли у меня внедриться в этот чуждый мир, который скоро станет для Тома родным.
Дама в платье имени Монгольфье миновала турникет, а за ним начиналась тропа наподобие эскалатора без ступенек. Тропа эта спиралью поднималась к взлетной площадке где-то далеко в вышине. Отсюда мне ее было не разглядеть, все заслоняла толпа летателей, так что я видел лишь, что площадка розовеет в лучах закатного солнца.
Когда я сообразил, что площадка именно взлетная, сердце у меня гулко заколотилось. Вот уже и Филиппа Пти прошла турникет, следующий черед мой. О чем я только думал?! Совершенно не желаю взлетать в небо. А все гордость проклятая — затуманила разум. Размечтался, вот, мол, проникну на слет к этим аристократам, повращаюсь среди тех, с кем моим близким и не снилось познакомиться, утру нос Лили. Теперь я просто хотел домой. Мне здесь не место, я здесь случайный гость, чужак. Но как же Том? Ведь скоро его-то место будет тут, и он станет мне чужим.
Простит ли меня сын, когда узнает, какова была подлинная цена, которую мы уплатили за его крылья? Разрешение на процедуры я дал в спешке, а теперь горько сожалел, что поторопился — пока процедуры превращения Тома шли своим чередом, у меня хватило времени поразмыслить, да и факты были налицо. Я постепенно осознавал, что доктор Руоконен сильно преуменьшила побочный эффект процедур — то, как они влияли на фертильность. Человек погрубее попросту обвинил бы ее во лжи. Из переписки Бриллианта и записей его встреч с исследователями, врачами и даже представителями секты «Корни» я уже уяснил, что процедуры страшным образом подавляют репродуктивные способности. И какие бы методы генной инженерии ни шли в ход, побочные эффекты неизменно оказывалась очень сильными.
«Проект «Человечество» считаю оконченным», — снова вспомнил я. Да, как же, жирный вредоносный ублюдок. Вот прямо сейчас возьмем и вымрем, только штаны подтянем. Вы-то, летатели, нам не нужны, но погляжу я, как вы обойдетесь без нас! Пока вы заняты тем, что превращаетесь в иной биологический вид, презрительно взирающий на нас с высоты, мы вам все равно нужны — для продолжения рода.
Каким болваном я был, что отпустил Тома на процедуры, не имея полного представления о побочных эффектах! Что за безрассудство! Может статься, тем самым я лишил себя внуков. Спохватился слишком поздно, попытался переубедить Лили с Ричардом, но они лишь отмахнулись от моих предостережений. Эти двое свято верили в свою правоту: Руоконен убедила их, что все проблемы с фертильностью будут разрешены, да еще прибавила, что она лично знает немало летательских семей, где есть дети. Что хуже всего, все мы, включая Руоконен, сознавали: назад пути нет, раз процедуры уже начались, процесс превращения необратим. Лили сказала мне: «Если уж ты хочешь оставить Тома без крыльев и отнять у него шанс летать, то будь так добр, придумай по-настоящему вескую причину, потому что пока ты меня не убедил. Понял?» Все мои прежние аргументы, в том числе и возможная бездетность Тома, не произвели на мою бывшую супругу никакого впечатления.
Толпа увлекала меня вперед. Еще немного — и надо будет оторваться от земли, но сама мысль о том, чтобы провести всю ночь где-то высоко в небе с целой оравой летателей, да еще на каких-то висячих площадках или садах или что они там нагородили, — мысль эта меня пугала. Кто его знает, может, к утру мой хладный труп со свернутой шеей найдут под кустом Ботанического сада, а в крови обнаружат превышенную дозу бореина? Я ведь предусмотрительно навел справки: в прошлые слеты такие случаи уже бывали. Именно с летальным исходом.