Дайте шанс! Трилогия
Шрифт:
Дождавшись, пока отзвенит мелодия, Балашов пробежался по списку звонков и по сообщениям. На этот раз выборочно открыл несколько.
Как вчера утверждал Роман Пересада, девушки с парнями из их компании не встречались. Однако сейчас, читая сообщения, Балашов увидел другую картину. С Эмили или же, как выяснилось, правильнее с Марией Прутковой у Черновола велась дружеская переписка, а вот с Евой или же Аленой Петровой как будто переписка людей в отношениях. Причем, со стороны девушки тон оказался куда теплее.
«А может быть с Евой
В этот момент внутри случилось подобие озарения.
Наконец он нашел не то что ниточку – канат. Даже два каната. Теперь парень у него в руках. Осталось дернуть за канаты и клубок начнет распутываться. Парень поплывет. Любой поплывет и вывернется наизнанку.
Гнусно? Подло?
Не-е-ет. Это издержки работы. Всего лишь один из инструментов.
Парня уже привели в чувства. Сидя на полу, он трясся от электрических разрядов. Лицо искажалось болью.
– Как будем разговаривать: с гасителем или без него? – ровно и четко произнес Балашов, чтобы его за тряской хорошо расслышал допрашиваемый.
– Без, – с трудом открыв рот скорее простучал зубами парень.
– Отключи, – скомандовал Балашов Федорову. – Вы и Николаенко пока подождите в соседнем кабинете. Мы вас позовем, когда потребуется, – спровадил он лекаря и второго подчиненного.
Выждав минуту, пока парень окончательно отойдет от тряски, глава тайной канцелярии поднялся и медленно к нему подошел.
– Ну что, падаль, вот ты и попался, – неторопливо начал Балашов с улыбкой. – Думал долго сможешь водить нас за нос, доказывать какой ты герой и как героически сражался на дотах с Синицыным? Не-а, не получилось. Мы нашли настоящего Андрея Черновола в Перми. Он признался, что отдал свой паспорт двум девушкам по имени Эмили и Ева. Так понимаю, вас, оказывается, было трое.
Если до этого парень смотрелся до смерти уставшим, то теперь взорвался. В глазах полыхала ярость.
– Не смейте! Они ни при чём!
Крик парня лег на сердце Балашова, словно бальзам. Он не просчитался. Попал в самое яблочко. Друг, подруга, знакомый и даже родственник – это не то. Больно, конечно, но не критично. Действительно цепляет то, что любимое. Что сидит к сердцу ближе всего. Скажем ребенок, отец с матерью или как в данном случае – девушка.
– Так вот, – продолжил глава тайной канцелярии, – мне нужно знать, кто ты есть на самом деле. Кто тебя завербовал и для каких целей. В интересах какой империи ты стал предателем. И запомни, если мы сможем поймать следующего в вашей цепочке, отделаешься небольшим сроком. Сможешь для нас раскрыть всю вашу сеть, получишь полную свободу, новое имя, деньги и прочее.
– Но я же вам сто раз говорил…
– Я не закончил! – повысив голос, перебил Балашов. – Это в том случае, если ты согласишься сотрудничать. А теперь о плохом. Не сознаешься, мы пригласим сюда двух хорошо известных тебе девушек – Еву и Эмили. Что с ними будет происходить, и как именно мы будем допрашивать, думаю, рассказывать не стоит. Я позабочусь о том, чтобы ты лично за всем наблюдал с широко раскрытыми глазами. У тебя ровно 5 минут на размышления. Время пошло.
Глава 27
Сильнейшая боль во всем теле вырвала меня из блаженной тьмы. Никогда не думал, что одиночество и чернота могут стать настолько желанными. На пороге беспамятства я нашел для себя временный покой. Все потому что там не было ни палачей, ни телесных мучений. Там можно остаться со своими мыслями и мечтать о том, что пытки скоро закончатся.
Правда, недолго.
Едва я проваливался в черноту, проходило немного и меня возвращали в сознание, из которого я вновь и вновь рвался обратно в черноту. Лишь бы дольше протянуть время. Что-то внутри подсказывало, глава Тайной канцелярии не зря устроил допрос на всю ночь. Он торопился выбить мнимые показания. Утром все должно прекратиться. Это придавало мне сил держаться.
Сам электрический заряд не доставляет особых мучений. Подумаешь, мышцы свело. Ну, свело и свело. Но когда у тебя переломаны ребра, разбиты внутренние органы, любое сжатие превращается в невыносимую пытку. Я едва не закричал в голос. Лишь благодаря стиснутым зубам сдержался. Скулы, как и все остальные мышцы, сжало зарядом.
За болью и тряской я не сразу разглядел сидящего за столом Балашова. Он наблюдал за мной с торжествующим видом победителя. Как будто я находился в преддверии того, чтобы сломаться.
Глупый просчет.
Балашов не понял, кого собрался ломать.
Я держусь паинькой и не делаю резких движений лишь потому, что еще надеюсь выкарабкаться путем убеждений в своей невиновности. Когда надежда исчезнет, я больше не буду сдерживаться. Вариант освобождения уже придуман. Лишь бы у меня хватило сил обрушить потолок.
Примерно я прикинул последствия. В первую очередь достанется палачам. Во вторую – мне.
Бетонное перекрытие вряд ли кого-то убьет. И это к лучшему. Убийство как таковое совершать я не собирался. Тем более сотрудников тайной канцелярии. Последующие проблемы мне ни к чему.
После обрушения перекрытия будет госпиталь, а из него сбежать мне будет проще. Теперь я уже радовался тому, что признался лишь о возможности создавать лед и сохранил в тайне об остальном.
– Как будем разговаривать: с гасителем или без него? – наконец спросил Балашов.
Так понимаю, под «гасителем» он подразумевает электрический заряд в боку, что продолжает меня изводить тряской.
– Без, – с трудом отвечаю сквозь стиснутые зубы.
– Отключи, – дает он команду и один из подручных по фамилии Федоров, изводивший меня пытками в последние часы, выполняет приказ. Тот вырывает воткнутый мне в бок гаситель.