Дайвинг - Блюз
Шрифт:
шляхах наводишь?
— Ну ось и пакунок, бачьте?— обрадовано сообщил второй, поднимая вверх небольшой сверток.
— Ага, попал, иностранец! Что тут у нас? Так, травка. Это ваше? Так, хлопцы, понятых гальмуйте!
— Не курю и тебе не советую, — проговорил Гоша. — Парни, в общем так. Вон в бумажнике, возьмите пару
сотен баков — и я поехал. Спешу очень.
— А, ты еще
Тот с пол-оборота ударил прикладом автомата его по почкам. Гоша упал в дорожную пыль. На него
набросились остальные, скрутили, измяли, уничтожили.
— Ну вот, затрымали, — радовался сержант.
Гоша твердил сквозь зубы:
— Я держусь, никого не трогаю… Это провокация, явная. Не поддавайся! — приказывал себе, едва подавив
первый позыв порвать их, сильно повредить.
На него сыпались удары. Менты куражились, втаптывая его в дорожную пыль.
— Ну, хватит ему для початку. А то понаехали тут с Пивночи, и думают, что все им можно. Давай понятых и
оформляем его. У, гад…— последнее, что он слышал. Потом удар по голове чем-то тяжелым — и сознание покинуло
его…
Последний отсчет
В приемнике Приморского горотдела его еще раз «обшмонали» и бросили в камеру временного содержания…
Потом были допросы следователя, снятие отпечатков и прочая тягомотная процедура. Ночью зашумел засов
камеры и к нему впустили какого-то мужика.
— Сволочи, менты поганые!— кричал тот, бросаясь делано на дверь. — Мужик, а ты за что? — после короткой
паузы начал приставать с расспросами к Гоше, — А, постой, я тебя знаю. Ты же этот, Мирный. Не помнишь меня?
Привет, братела. Тут о тебе такие легенды в свое время ходили… Говорили, что взорвали тебя, а тут — на тебе,
живой и невредимый.
— Ты совсем не то говоришь, обознался, брат, — ответил ему Гоша.
— Да нет, я же не из шпаны, все понимаю. Секрет, могила, Мирный. Ты гремел в свое время. Тебя уважаю. Что,
прихватили? Давай помогу тебе. Может, маляву какую передать на волю?..
— С кем-то попутал меня. И знаешь, братела, сядь на свою «шконку» и не задавай глупых вопросов. Я же не
задаю тебе вопросов? А то, неровен час, покалечишься, шестерка… — спокойно и убедительно предупредил
"подставного" Гоша.
Утром его снова увели на дознание. Молодой следователь ехидно улыбался:
— У вас три статьи. Первая — хранение наркотиков, вторая — оказание сопротивления при задержании, третья
— провоцирование сотрудника органов на взятку. А у нас с этим сейчас строго в стране. Ну и четвертое… — он
сделал паузу. — Ты не тот, за кого себя выдаешь, голубчик. Гляди-ка, иностранец нашелся! Документики не твои,
явно.
— Проверяйте, я не против.
— Ничего, пробьем по Интерполу, ушла заявочка. Ты в розыске уже давненько у нас в стране. Мокрые дела
давности лет не имеют.
— Я имею право на один телефонный звонок. Дайте позвонить!
— Правильно, имеешь. Только не сейчас и не здесь тебе права качать. Все признаешь — и будь здоров, звони
сколько хочешь. Вот он, твой телефончик. И сердечко в коробочке. Дорогое, наверное, — он положил все это перед
собой на стол. Потом встал из-за стола, закрутился вокруг задержанного. — Говори, сволочь, настоящее свое имя!
— он ударил Гошу, целя в висок. сбил со стула и потер ушибленную от удара руку. — Твердый, гад, уголовная рожа.
Тот поднялся, помогая себе скованными наручниками руками:
— Еще раз тронешь меня — пожалеешь.
— Испугать хочешь? Ну конечно, такой в прошлом уважаемый авторитет. Признайтесь, что вы Мирный. Нет?
Ничего, разберемся. Ты в моих руках. Если что — натянем пару статеек. А там еще что-нибудь накопаем. Но ты
будешь на Родине сидеть, уже не выйдешь никогда, — рычал тот, явно выполняя чей-то заказ.
— Что хочешь от меня конкретно, «следак» ? Знаешь лучше меня, все это подстава. А тебе, хоть разбей все
руки об меня, ничего не скажу. Требую адвоката…
— Адвоката тебе? А по морде? — дознаватель приблизился к нему.
Гоша не сдержался, ответил на очередной замах дознавателя. Встретил его ногой резко и сильно в пах, тут же
вскочил со стула и резко добил в печень. Тот дико заверещал от неожиданной сильной боли:
— Охрана, охрана, ой! — И осел, хапая воздух ртом, как рыба, на пол.