Даже если ты уйдешь

Султан Лия

– 15 миллиметров. Это победа!

– Победой будет ремиссия.

– А она обязательно будет. Нурик сказал, что динамика положительная, метастаз нет. Нам повезло.

– Везунчики, - усмехнулась женщина.
– Будешь по мне скучать?

– Нет, - выпалил Муслим.

– Эй, - она легонько хлопнула по грудной клетке, а он накрыл ее пальцы своими и сжал их. Эсми подняла на него глаза и тут же прикрыла их, когда он нежно поцеловал ее в лоб.

– Конечно, я буду скучать…

Муслим коснулся губами сначала одного закрытого века, затем другого, скользнул к щеке, кончику носа и остановился на губах.

От его искренней, тихой, медовой ласки, сердце Эсми завелось и забилось сильнее. Ответив на поцелуй любимого мужчины, она прошлась подушечками пальцев по щетине и поняла, что задыхается от внезапной волны желания, что накрыла неожиданно и с головой. У них давно не было близости, несмотря на то, что сохранились поцелуи и объятия. Но химия отняла столько сил, что думать о сексе совершенно не хотелось. А еще она жутко стеснялась своей болезненной худобы и лысины. Сейчас же она обо всем забыла, потому что внутри от одной искорки разгорелось пламя, поглотившее на своем пути все сомнения, боль, отчаяние, непринятие.

– Надо остановиться, - прерывисто дыша, предостерег муж.

– Да, - отозвалась она грустно, вспомнив, что завтра операция и ей вообще ничего нельзя.

– Ничего, потом наверстаем. Вся жизнь впереди.

– Ты думаешь?
– положив голову на его грудь, она слушала как бьется его сердце.

– Уверен.

***

А утром было долгое прощание с детьми. Они крепко обнимали, целовали, ластились, как котята и не хотели отпускать, прижимаясь к матери. Эсми поглаживала их по волосам, целовала в макушки, твердила себе, что плакать ни в коем случае нельзя. Даже Мими прибежала и устроилась у ног, тихо мурлыча свои заклинания.

– Все будет хорошо, мои хорошие. Если операция пройдет по плану, то через неделю выпишут.

– А мы можем тебя навещать?

– Скорее всего только через окно сможем с вами общаться.

– Мам, - Ситора отстранилась и смахнула соленую влагу с щеки.
– А у нас для тебя подарок.

Девочка убежала в комнату и вернулась с красочным картонным пакетом. Эсми открыла его и достала приятное на ощупь, легкое одеяло с фотографиями. Накрыв им свои ноги, она вглядывалась в снимки и прикрыла рот, чтобы не разрыдаться.

– Мы с Руфиком выбирали фотографии. А бабушка помогла с тканью, - объяснила дочь.

Эсми пробежалась пальцами по фотокарточкам и воспоминания мгновенно ожили в голове. Вот двойняшки только начали держать голову, вот она с ними во время купания, кормления, на прогулке, вот она сидит между двумя детскими стульчиками и одновременно протягивает ложки с детским пюре Руфат и Ситорое. Первый класс, первые раз на море, Эсми с родителями, братьями и сестрами, с Сонечкой, с Викой, и наконец, с Муслимом. Фотография у снеговика, где они стоят всей семьей и Эсми еще не знает своего диагноз, снимок со свадьбы, где он в брюках и рубашке, а она в обычном нарядном платье - без пафоса, тихо, по-домашнему.

– Будешь укрываться им в больнице, - сказал Руфат, обняв маму за плечи.
– И мы всегда будем рядом.

– Мой лучший подарок от жизни - это вы, - Эсми поочередно поцеловала детей, утешая и благословляя их.

– Нам пора, - в дверях появился Муслим.

– Да, - кивнула она.
– Дай нам еще немного времени, - попросила она не столько у мужа, сколько у Всевышнего.

Ей нужно еще немного времени на этой земле, чтобы жить, быть любимой и дарить эту любовь тем, кто рядом.

Мои хорошие! Спасибо вам за вчерашние комментарии. Извините, что не смогла ответить на последние, у нас уже был вечер и моим телефоном завладели маленькие ручонки.

Глава 39. Это твоя любовь

– Новенькая?
– спросила женщина лет пятидесяти, войдя в палату. Эсми в этот момент убирала вещи в тумбочку.

– Да, - сказала через плечо и поставила бутылку воды и кружку.

– Сумку под кровать убери, старшая медсестра вечно ходит, проверяет, - посоветовала она и села на койку.

– Рахмет, - улыбнулась она.
– Я - Эсми.

– Гульмира. Какая стадия?

– Вторая. А у вас?

– Третья. Метастазы в лимфоузлах. Сделали мастэктомию.

Эсми вздрогнула. Врач сказал, что ей оставят грудь, но никто ведь пока точно не знает, что там происходит внутри. Все это время она морально готовила себя ко всему, но посмотрев в глаза соседке, увидела в них такую тоску, что сердце сжалось.

– Но так даже лучше, - вздохнула женщина.
– Я своё прожила.

– Вы же еще совсем молодая, тате.

– Мне уже 63, - усмехнулась Гульмира.

– Да?
– брови взлетели от удивления.
– Я думала, 50.

– Хорошо сохранилась, - прокряхтела она.
– Четверо внуков. Есть ради кого жить.

– Это точно.

Соседка оказалась разговорчивой, поведала историю своей нелегкой жизни, в которой было всё, как в романе: муж ушел к ее родной сестре, а она осталась одна с тремя детьми, порвала все связи с сестрой, работала на барахолке и в зной, и в стужу, а десять лет назад погорела во время большого пожара на рынке. Тогда такой стресс испытала, не знала, как жить дальше. Расплатившись с долгами, взяла в аренду продуктовый магазин и стало как-то спокойней.

– У моего бывшего мужа тоже сгорел бутик в ноябрьском пожаре. Куртками торговал, - вспомнила Эсми.

– Это который? Не Юлтузкин?
– прищурилась Гульмира.

– Да, - протянула Эсми.

Немного помолчав, татешка вдруг хлопнула себя по коленке и воскликнула:

– Ты что, жена Имрана?

– Бывшая.

– Так это ты ту девку по рынку протащила за волосы, когда застала их?

– Я. А вы тоже там были?

– Кхе-кхе, - откашлялась она.
– Я не просто там была. Я тебя еще отпаивала тогда. Мы с девочками посадили тебя на такси. Надо же! А я тебя не узнала.

– И я вас…

Не удивительно, что они не узнали друг друга: от полноты Гульмиры не осталось и следа, она осунулась и тоже сбрила волосы. Присмотревшись, Эсмигюль вспомнила забытый эпизод из прошлого, когда она - разбитая и преданная - осталась одна на барахолке, а женщины из соседних бутиков взяли ее под свое крыло, успокаивали и вызвали такси. Была там одна полная женщина, которая еще спросила есть ли у нее дети и родители. Как удивительно устроена жизнь: черты лица той женщины стерлись из памяти, а слова остались: “Родители есть, дети есть, здоровье есть! А все остальное - ерунда”. Как она точно тогда подметила. Именно дети и родители помогли ей тогда не пасть духом. А теперь у нее появился Муслим.