Дэдвуд (Deadwood). Жгут!
Шрифт:
Лошадиной мочи хлебни. На нее, блядь, скидка.
Определив по наитию через жир его сердце, я думаю, что пуля сидит слишком близко.
— Господа, мы — люди опытные, своей корысти непреложно, но его требования разнятся ежедневно.
— Говорите так, словно вы в жопу ебетесь.
— Да, жирный уебок, ты живой!
— дайте
— Это было «спасибо» на языке китов?
Однако корыстолюбие сочтено среди грехов, а глупость не упомянута.
Столь немногие решения зависят от нас самих, что другим в них нихуя соваться не нужно.
— Не люблю похороны.
— А я люблю! Люблю! Никак на них не нахожусь!
— Не будет насилия между тобой и Ву, пока продолжается траур. Боже, да веди ты себя цивилизованно, даже если ты не такой.
— Я цивилизованный человек.
— Тогда забирай свою цивилизованность и уебывай отсюда!
Ежели вам будет прохладно через десять минут, молитесь о моей бессмертной душе, ибо некий фатальный казус приключился со мной. А не будет его, не премину я развеять прохладу, что сию минуту докучает вам!
Подмышки чистые? Косы на мандах заплетены?
Сдается мне, Уолкот, что когда последний раз у вас был этот беспокойный взгляд, некоторые юные девицы плохо кончили.
Всем китайцам кроме Ву: ни с места!
Позвольте мне на мгновение умолкнуть, мистер Херст, сэр. У меня кризис несварения, и я должен сосредоточиться, дабы сдержать его проявление.
— Английский почти не знает. Нет, пока мы обходились без слов. Ву, скажи «хуесос».
— Хуесосо!
— Вот это, «Сан-Франциско» и «Сведжен» — это все, что я от него слышал.
— Сведжен!
— Заткнись!
— Уёбывайте отсюда.
— Он на меня попёр… со своей чужеземной галимотьёй.
— Съеби отсюда, пока я тебе съебать позволяю.
Слова творят не то что нужно, расходятся со смыслом… Запишу свои замечания. Без пышности — вот что главное.
— Если верить тому что я читал — сегодня у вас напряжённый график.
— Да.
— Что касается встречи с Хёрстом… Если представится возможность отдавите ногу этому хуесосу.
— Полетела в «Белла Юнион»
— Мисс Стаббс, не сказала, куда путь держит.
— Я тебе говорю, куда она идёт.
И почему молодёжь нашего посёлка должна спешно семенить мимо твоего жабоподобного облика, дабы получить образование.
"Пусть завтрашний омлет будет без всего" — такой у тебя, бля, настрой.
И вообще, это тебя не касается. Тебя касается лишь то — как ты свой ёбаный день начнёшь.
Ты ведь помнишь, что ты только витрина для сделки?
— Завтрак?
— Яичницу с беконом.
— Ты же мог это сказать, пока я не нагнулась.
Я сохраняю здоровый цвет лица, не прося у Эла объяснений.
Он — кандидат на должность. Он уже не может безнаказанно заниматься шлюхоёбством.
Шонесси станет богаче на полсотни благодаря общей стене с домом Стара и проходом, который он в ней проделает дабы вы с евреем могли набрасываться друг на друга в дали от пытливых глаз.
— С кем я сейчас, блядь, говорила?
— Я не знаю. Ты сказала, что просто писать идёшь.
Если на вашей встрече Хёрст попросит закрыть глаза, а ты из любви к своей породе скажешь "Иди на хуй", дальнейшего просвещения мы не удостоимся.
Он также может обвинить восход солнца. Для людей такого рода подобные события естественны.
"Дама не должна желать в мужья мужчину, который жуёт табак".
А лучше вообще покинуть посёлок — в покаяние за то, что у тебя есть член.
Значит, ты бы сказал, что я справедливо называю Гарри напрочь, блядь, тугодумным?
— А, разве "положение" не должно быть справедливостью, а не просто приманкой для бедного ебучего черномазого, который хочет украсть то, ради чего белый человек работал. С того, что роду моему так везёт столетиями, чтобы нас снова и снова ебали в жопу в этом ебучем посёлке. И спрашиваю, ты — шериф, поддержишь меня?
— Но я не шериф.
Вместо того чтобы баллотироваться и стоять за стойкой, может, просто будешь стоять за стойкой, а все будут бить тебя по морде?