Деды
Шрифт:
По окончании представления Суворов быстро повернулся, заходил широкими шагами, потом, вдруг остановясь, вытянулся и, с закрытыми глазами, начал произносить скороговоркою, не относясь ни к кому именно:
– Субординация! Экзерциция! Военный шаг – аршин, в захождении – полтора. Голова хвоста не ожидает. Внезапно, как снег на голову! Пуля бьет полчеловека; стреляй редко, да метко; штыком коли крепко. Трое наскочат – одного заколи, другого застрели, а третьему карачун! Пуля дура, а штык молодец! Пуля обмишулится [351] , а штык не обмишулится! Береги пулю на три дня, а иногда и на целую кампанию. Мы пришли бить безбожных, ветреных, сумасбродных французишков, они воюют колоннами – и мы их будем бить колоннами!.. Жителей не обижай! Просящего пощады милуй!
351
Обмиш'yлиться (Прост.) – Ошибиться, сделать промах, попасть впросак.
Проговорив эту инструкцию, Суворов умолк и, как бы утомясь, склонил голову, наморщил лоб, углубился в себя… Но чрез несколько секунд вдруг встрепенулся, приподнялся на носки,
– Ваше высокопревосходительство! Пожалуйте мне два полчка пехоты и два полчка казачков.
И следствием этого "пожалуйте" было немедленное выступление авангарда под начальством князя Багратиона.
В Вероне издано было воззвание Суворова к итальянцам: "Из далеких стран Севера пришли мы защищать веру, восстановить престолы, избавить вас от притеснителей. Наказание непокорным, свобода, мир и защита тем, кто не забудет долга своего – сражаться со злодеями!"
Русский корпус в Италии состоял из верных сподвижников Суворова в войнах турецкой и польской. Каждый солдат знал своего "батюшку".
Утомленные продолжительным и быстрым походом войска авангарда немедленно начали ряд славных подвигов.
Первое дело русских с французами произошло при Палаццоло. Когда Суворову были представлены пленные французы, взятые в этом сражении, он отпустил их немедленно во Францию со словами: "Идите домой и скажите землякам вашим, что Суворов здесь". 9 апреля Багратион и Край [352] взяли укрепленную Бресчио [353] ; 14-го – Моро [354] , разбитый при Лекко и Треццо [355] , бежал за реку Адду, а Серрюрье [356] , настигнутый при Вердерио [357] , сложил оружие. Возвращая шпагу пленному Серрюрье, Суворов произнес стихи Ломоносова:
352
Австрийский генерал.
353
Теперь г. Брешиа. (Здесь и далее указания о современных названиях географических пунктов – примеч. ред.)
354
Мор'o Жан Викт'oр (1763–1813) – генерал армии Наполеона.
355
Теперь г. Треццо-сулл-Адда.
356
Серрюрь'e Франсу'a (1742–1819) – генерал армии Наполеона.
357
Теперь г. Вердерио Супериоре.
велел перевести эти стихи французскому генералу и вышел из комнаты.
– Quel homme! [358] – воскликнул удивленный Серрюрье.
Император Павел, получив известие об этих победах, велел дьякону возгласить в конце благодарственного молебна "Высокоповелительному фельдмаршалу графу Суворову-Рымникскому многая лета" и, посылая победителю портрет свой в перстне, осыпанном брильянтами, писал в рескрипте [359] : «Примите его в свидетели знаменитых дел Ваших и носите на руке, поражающей врага благоденствия всемирного». Сын Суворова тогда же был сделан из камер-юнкеров генерал-адъютантом и отправлен к отцу, причем государь сказал ему: «Поезжай и учись у него; лучше примеру тебе дать и в лучшие руки отдать не могу».
358
Что за человек! (фр.)
359
Рескрипт – особая форма письма монарха к должностному лицу, подданному с поручением, выражением благодарности, объявлением о награде и т. п. (лат.).
Стояли дни Страстной недели. На бивуаках [360] разбивалась палатка походной церкви, и кто хотел, тот шел молиться. Суворов, вместе со всем штабом питавшийся в эти дни исключительно постной пищей, несмотря ни на какую усталость, постоянно присутствовал при богослужении и все время службы был в величайших хлопотах: пел на клиросе [361] с дьячками и досадовал на них, когда несогласно с ним пели, читал Апостол «с великим напряжением голоса», беспрестанно перебегал с клироса на клирос, то в алтарь, то молился перед местными образами и клал положенное число земных поклонов, наблюдая в это время из-под руки, все ли усердно молятся. «Религии предан, но пустосвятов не люблю», – говорил он и уподоблял их вазам, которые звенят, потому что внутри пусты. Когда были присланы первые австрийские и русские ордена для его подчиненных, он приказал священнику окропить эти знаки отличия святой водой в алтаре, а после молебна, при выносе их на блюде, каждый удостоенный монаршей милости становился на колена, и тогда Суворов с поцелуем и приличным приветствием возлагал на него орден. И сам престарелый австрийский генерал Мелас, которого он называл «папой Меласом», должен был с коленопреклонением принять от него Крест ордена Марии Терезии [362] 2-й степени.
360
Биву'aк (бив'aк) – временное расположение войск под открытым небом, привал (фр.).
361
Клирос – место в церкви для певцов (гр.).
362
Орден Марии Тер'eзии – военный орден, учрежденный австрийской эрц-герцогиней Марией Терезией (1717–1780) в 1757 г. Главным знаком ордена является Крест.
Изумив всю Италию и Европу быстрым переходом от Вероны до столицы Ломбардии, Суворов в Страстную субботу остановился в виду Милана.
– Demain j'aurai mille ans! [363] – сказал он каламбур при этом, и действительно, на следующий день, 16 апреля, в самый Светлый праздник, русские полки торжественно вступили в этот город. Народ с восторгом приветствовал своих избавителей, хотя и сильно-таки побаивался этих «северных варваров». Суворов ехал позади своего секретаря Е. Фукса и генерал-лейтенанта Ферстера, приказав им вместо него раскланиваться с публикой. Когда же русские полки, пройдя церемониальным маршем, в тесных колоннах построились в каре на городской площади, Суворов посреди них, сняв шляпу, запел: «Христос воскресе из мертвых».
363
«Завтра я войду в тысячелетие!» (фр.). Игра слов: «Милан» и «тысяча лет».
– "Смертию смерть поправ, И сущим во гробех живот даровав!" – разом, как один человек, подхватило за ним 18 тысяч голосов русского войска.
Все это действительно "соделалось стадом одного пастыря", замечает очевидец [364] . Троекратно повторился гром этой торжественно-священной песни, и эффект хора был поразителен. Миланцы дрожали в исступленном восторге и своими приветственными криками покрыли окончание православного гимна.
– Христос воскресе, ребята! – когда все смолкло, крикнул Суворов солдатам.
364
Фукс Е. Б. Собрание разных сочинений. СПб., 1825–1826. С. 184.
– Воистину воскресе, отец! – грянуло ему войско.
Это был могучий отклик на православное приветствие, какого никогда еще не раздавалось в Милане.
Суворов слез с коня и стал христосоваться с окружающими. Его обступили офицеры и солдаты. По замечанию очевидца, "не оставалось ни одного фурлейта [365] , которого бы он не обнял и троекратно не поцеловал" [366] . Даже сам пленный Серрюрье не избегнул его лобызания, и Суворов заставил его отвечать по-русски: «Воистину воскресе». Но когда общий восторг достиг полного энтузиазма, старик вдруг прослезился. Он вспомнил любимых своих фанагорийцев.
365
Фурл'eйт – солдат конного обоза (нем.).
366
Фукс Е. Б. Указ. соч. С. 184.
– С сими чудо-богатырями взял я Измаил, – говорил фельдмаршал, – с ними разбил при Рымнике визиря… Где они?… Как я бы желал теперь с ними похристосоваться! [367]
Черепов присутствовал при всей этой грандиозной сцене и живо ощущал в груди своей трепет какого-то священного восторга. Сердце его замирало от радости, и в то же время хотелось плакать, и он не замечал даже, как из глаз его одна за другой падают крупные слезы, и так он был горд сознанием, что и он тоже душою и телом принадлежит к этой доброй, честной, православной семье, которая с дальнего Севера явилась в этот роскошный южный город и здесь, среди чуждой страны и природы, сознает себя все той же извечной и неизменной силой, которая зовется русским народом. Вспомнился также ему и образ Лизы…
367
Фанагорийский гренадерский полк (ныне Суворовский) в это время находился на другом конце Европы, в составе голландской армии.
Она далеко; но он чувствует ее близко, совсем близко, как бы тоже здесь, рядом с собою, и шепчет ей свое приветствие: "Христос воскресе, моя милая!"
И под влиянием этого чувства достал он из-за пазухи крестик, надетый Лизой на его шею в минуту прощанья, и благоговейно приник к нему губами.
Он мысленно христосовался с нею.
Солдаты рассыпались по улицам и отведенным для них квартирам, и Милан как-то вдруг превратился совсем в русский старинный город. Солдатики наши на улицах, в домах, в лавках – крестятся, целуются, обнимают друг друга, меняются красными яйцами, которые они какими-то судьбами успели тотчас же раздобыть и накрасить в сандале [368] , угощают друг друга пасхою в итальянских булочных, славят Христа; везде по отведенным квартирам теплятся восковые свечи пред походными медными складенцами [369] , которые русские люди сейчас же повесили на гвоздиках рядом с католическими изображениями. Толпы праздно шатающейся городской черни, не понимая ничего, с любопытством бегали повсюду за солдатами, рассматривали их, как нечто диковинное, дотрагивались до них и ощупывали руками мундиры, оружие, разевали рты, корчили рожи, жестикулировали, добродушно смеялись и горлопанили между собою. Наши сейчас же обгляделись и обошлись с ними по-свойски.
368
Санд'aл – краситель красного или желтого цвета; получается из древесины сандалового и др. деревьев (гр.).
369
Скл'aденцы – складные иконы.