Дефолт, которого могло не быть
Шрифт:
Все это было естественно в тех рыночных условиях. В чем в таких ситуациях таится опасность, мы недавно увидели на примере западных финансовых рынков, пострадавших из-за кризиса в секторе subprime-ипотеки: все эти схемы работают только до тех пор, пока цены растут, а на рынках сохраняется доверие.
МВФ вполне мог предположить, что российские банки захотят воспользоваться представившейся возможностью – это, повторяю, было естественно с их стороны – но никаких подтверждающих данных у него не было. Центральный банк по-прежнему не делился необходимыми сведениями, да и не ясно, обладал ли он ими сам. Это тем более удивительно, что в структуре ЦБ для надзора за крупнейшими банками было даже создано специальное подразделение – ОПЕРУ-2. Никаких тревожных сигналов ниоткуда не поступало. МВФ же не проявил должной предусмотрительности и не стал добиваться получения исчерпывающей информации,
В целом, конечно, никакой успокоенности в настроениях главных действующих лиц быть не могло. Все понимали, что следует, не теряя времени, закреплять достигнутое в процессе экономических и административных реформ.
Этот взгляд на вещи был подтвержден и на заседании Совета директоров МВФ, собравшегося 8 января, чтобы наконец одобрить завершение очередного обзора за исполнением российской экономической программы в рамках соглашения EFF. Директора отметили неоднозначность достигнутых в 1997 году результатов: экономический рост возобновился, инфляция снизилась, но в то же время в налогово-бюджетной области положение не улучшилось, структурные реформы запаздывали, а состояние валютных резервов ухудшилось. В этих условиях вселяло надежду то, что власти проявляли намерение осуществить всеобъемлющий план фискальных мер и подкрепить его жесткой монетарной политикой и ускорением структурных реформ.
В то же время члены Совета призвали российские власти не повторять печальный опыт прошлого и осуществить согласованные меры в полном объеме, не бросая их на полпути. Подчеркивалось, что только таким образом можно сохранить доверие рынков и обеспечить дальнейшую поддержку со стороны МВФ. Директора с удовлетворением восприняли то, что в плане фискальных мер была обозначена причинно-следственная связь между неудовлетворительным состоянием в налогово-бюджетной области и недостатками в работе как при сборе доходов, так и при распоряжении расходами. В этой связи они отметили, что неспособность правительства выполнять свои собственные обязательства и рост его задолженности причиняли серьезный ущерб борьбе с неплательщиками и поощряли дальнейший уход от налогов. Директора подчеркнули, что при всей важности административной реформы в налоговой сфере не менее настоятельно требовалось ликвидировать все задолженности правительства, отменить все виды неденежных взаимозачетов и повысить эффективность бюджетных процедур и контроля.
Наконец, Совет директоров согласился с тем, что в целом монетарная политика была предусмотрительной и исполнялась эффективно. В то же время они выразили сожаление по поводу того, что ЦБ не отреагировал вовремя на финансовые потрясения на глобальных развивающихся рынках и в ноябре 1997 года с запозданием принял меры против растущего давления на рубль. Они указали, что первоначальные попытки снять давление за счет интервенций повлекли за собой сокращение валютных резервов и что только осуществленное в декабре решительное ужесточение денежной политики позволило успокоить рынки и восстановить доверие.
Так что громких похвал Россия от МВФ, конечно, не услышала, но, по крайней мере, очередной транш в 640 млн долларов был выделен. Экономическая программа на 1998 год еще не была окончательно согласована, но Совету представили положительный прогноз перспектив: рост ВВП ожидался на уровне 2%.
Чуть раньше, 5 января, в полную силу заработал новый деноминированный рубль: были введены в обращение новые банкноты и монеты. Предусматривалось их хождение наравне со старыми, но с вычеркиванием трех нулей; новые 10 рублей соответствовали старым 10 000, а 1 триллион старых рублей отныне равнялся 1 миллиарду новых. Уверенности в том, как население отреагирует на нововведения, не было, и потому в ЦБ испытали огромное облегчение, когда стало известно, что вслед за открытием банков никакой паники не случилось и очередей вкладчиков нет.
Введение нового «твердого» рубля было объявлено Ельциным еще в августе 1997-го. Оно было призвано продемонстрировать, что с инфляцией покончено и что стабильность национальной валюты отныне гарантирована. При этом во время двух предыдущих денежных реформ (1991 и 1993 гг.) в процессе обмена денег царила неразбериха, многие потеряли свои сбережения, и поэтому власти старались предупредить возможную негативную реакцию населения. С момента ельцинского заявления и вплоть до введения
Благоприятным сигналом послужила также окончательная либерализация доступа нерезидентов на российский рынок ГКО-ОФЗ. С 1 января отменялось правило, в соответствии с которым для перевода за границу прибыли от продаж рублевых ценных бумаг, депонированных на счетах типа «С» в ЦБ, нерезиденты были обязаны за месяц оформить форвардный контракт на покупку валюты. Таким образом завершился процесс, начатый в июне 1996 года, когда Россия приняла на себя обязательства, предусмотренные Статьей VIII Устава МВФ, в том числе по обеспечению свободной конвертируемости средств на текущих счетах. Цель этой реформы заключалась в том, чтобы позволить российским финансовым рынкам воспользоваться преимуществами глобализации, обеспечив им за счет беспрепятственного иностранного участия расширение и углубление рынка [153] .
ВЗГЛЯД С ПОЗИЦИИ РЫНКОВ
Тем временем на мировых рынках было неспокойно. Спад в Азии продолжался, и большинство аналитиков инвестиционных банков по-прежнему рекомендовали на ближайшую перспективу осторожное отношение к российскому рынку. Инвесторы с началом глобального финансового кризиса в октябре избавились от своих активов на развивающихся рынках и разместили капиталы в безопасных гаванях на западных рынках. В результате на российском фондовом рынке по сравнению с высокими октябрьскими показателями произошло падение на 50%, а ожидавшееся после Нового года возобновление активности так и не началось. На первых порах считалось, что цены держатся на низком уровне из-за непрекращающихся тревожных новостей из Азии. Руководитель аналитической службы United City Bank в Москве Кристофер Гранвил указывал: «Российские рынки полностью зависимы от международного рынка и от потоков иностранных капиталов» [154] . Но в то же время он прогнозировал, что со временем фондовый рынок компенсирует свои потери и за год вырастет на 50%; при условии, конечно, что положение в Азии не обострится еще сильнее.
Новый российский министр финансов Михаил Задорнов в интервью «Независимой газете», опубликованном 13 января, сразу предупредил, что не является «большим оптимистом по поводу экономического роста в 1998 году». Перечислив накопившиеся проблемы, он сказал: «Я пока не берусь делать прогнозы, поскольку фондовый кризис показал,что равновесие в российской экономике хрупкое, однако думаю, что параметры будут примерно напоминать показатели 1997 года». Задорнов разъяснил, что недавний кризис на рынке нарушил экономические планы правительства: «Правительством ставка делалась на удешевление банковского кредита. Кризис октября – ноября на фондовом рынке отбросил Россию как минимум на полгода назад. Доходность по государственным ценным бумагам подскочила сначала за 40%, и соответственно поднялись ставки банковского процента. Только прекращением заимствований на внутреннем рынке нам удалось сбить доходность гособлигаций к концу декабря до 31%. Но дальше снижать стоимость заимствований на внутреннем рынке будет все сложнее». По мнению Задорнова, снижение доходности казначейских облигаций могло начаться не раньше чем во втором квартале 1998 года (при том, что такой пессимистичный прогноз шел вразрез с его же бюджетом).
Стоит отметить, что интервью Задорнова появилось именно в тот день, когда Ельцин, встретившись с Немцовым в резиденции на Валдае, заявил, что дал указание правительству снизить налоги и снизить банковские процентные ставки с целью придать новый импульс экономике. Он хотел, чтобы благодаря намеченным правительственным мерам в России начался наконец устойчивый экономический рост на уровне 2 – 4%.
У участников рынка преобладало мнение, что активность неизбежно должна вырасти, поскольку базовые экономические показатели были достаточно надежны, а бумаги после бегства капитала с рынка оставались явно недооцененными. Подразумевалось, однако, что сначала должны вновь активизироваться международные рынки. Существовала некоторая озабоченность в связи с тем, что росту цен на рынке акций препятствовала по-прежнему высокая доходность казначейских облигаций, перетягивавшая инвесторов в сектор ГКО. Впрочем, большинство иностранных инвесторов опасались резких колебаний доходности облигаций и в действительности рынка ГКО тоже избегали.