Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики

Бауринг Билл

Действительно, учебник Пашуканиса 1935 г. абсолютно стандартен и по своей организации, и по стилю изложения. Исключение представляет глава III, «Исторический очерк международной политики и международного права» 141 , в которой дается, с рядом ссылок на товарища Сталина и «тезисом о победе социализма в отдельной стране», строгое фактологическое изложение истории международного права и политики с древних времен до «международных отношений в период развала капиталистической стабилизации и борьбы СССР за мир», основное внимание в котором уделяется Октябрьской революции 1917 г. и периоду после Первой мировой войны.

141

Пашуканис (1935).

Концепция Пашуканиса 1925–1927 гг., согласно которой «действительным историческим содержанием международного права… является борьба между капиталистическими государствами» 142 , быстро уступила место «социализму в одной стране»

и «мирному сосуществованию». Как в 1938 г. заметил Хазард, «на протяжении любой будущей дискуссии (советский) автор должен постоянно делать акцент на борьбе за мир, которую ведет СССР, и показывать, что эта борьба зиждется на святости договоров и соблюдении международных обязательств» 143 . Политический контекст этого нового подхода состоял в том, что СССР допустили до членства в Лиге Наций 18 сентября 1934 г. и до его агрессии против Финляндии в декабре 1939 г. он был главным поборником Лиги и «коллективной безопасности» 144 .

142

Mi'eville (2005) p. 325.

143

Hazard (1938) p. 252.

144

Prince (1942) p. 429.

Через год договор Молотова – Риббентропа, а затем нападение Гитлера на Советский Союз положат конец таким политическим и академическим императивам.

В сложившейся ситуации Пашуканис никак не мог предсказать абсолютно противоречивые события, последовавшие за Второй мировой войной, в особенности создание и трансформацию Организации Объединенных Наций, участие в заключении международных договоров огромного числа стран, а в некоторых случаях – всех государств, и превращение политических принципов, таких как самоопределение, в фундаментальные принципы – законные права – международного права. Но на самом деле этому препятствовала его собственная теоретическая позиция. E. A. Коровин уже в 1923 г. сделал особый акцент на «суверенитете как национальном самоопределении», «правовых формах самоопределения», «буржуазном самоопределении и методе „балканизации“» 145 . Коровин в гораздо большей степени был большевиком – ленинцем – нежели Пашуканис.

145

Коровин (1924).

ПОЧЕМУ ПАШУКАНИС УПУСТИЛ ЗНАЧЕНИЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ?

По этому вопросу, ключевому для аргумента данной главы, работа Пашуканиса содержит лакуну. Он лишь однажды ссылается на «право наций на самоопределение», хотя оно было ядром ленинского подхода к международной политике в период сразу после 1917 г. Фактическое изложение «империалистической узурпации» рассматривается только в связи с работой Ленина об «империализме как высшей стадии капитализма». В соответствии с подходом Пашуканиса 1935 года «основной факт мировой истории» после Октябрьской революции – «борьба двух систем»: капитализма и социализма, построенного в СССР. Важнейшая особенность «Декрета о мире» от 8 ноября 1917 г. – отказ от тайных договоров. В связи с чем Пашуканис писал следующее: «Декларация прав народов России объявила право всех народов на самоопределение вплоть до отделения и образования независимого государства» 146 . Пашуканис ничего не сказал о том значении, которое это может иметь для империалистической и колониальной системы.

146

Пашуканис (1935) с. 38.

Пашуканис отметил создание нескольких новых государств на руинах Австро-Венгерской и Османской империй и наличие в большинстве из них значительных национальных меньшинств – но он ни словом не обмолвился о самоопределении. Это же относится и к его рассмотрению признания СССР и заключения договоров с Эстонией (2 февраля 1920 г.), Литвой (12 июля 1920 г.), Латвией (11 августа 1920 г.) и Финляндией (14 октября 1920 г.) 147 . Весь анализ сосредоточен на СССР и его интересах. Так, Пашуканис пояснял, что «симпатии угнетенных народов колоний к Советскому Союзу вызвали гнев империалистов» 148 . Советский Союз, в свою очередь, «руководствовался интересами поддержки рабочих в этих странах и во всем мире» 149 .

147

Пашуканис (1935) с. 44.

148

Пашуканис (1935) с. 50.

149

Пашуканис (1935) с. 62.

Пашуканису было совершенно ясно, что многие двусторонние договоры, заключенные СССР, начиная с 1932 г., когда Гитлер пришел к власти, не были направлены против какого-либо третьего государства, а основывались на политике поддержки мирных отношений со всеми государствами «и охраны нашего социалистического строительства от угроз интервенции» 150 . Так, кульминацией усилий советской дипломатии к 1935 г. было приглашение СССР, полученное 15 сентября 1934 г. от 34 государств, присоединиться к Лиге Наций и его вступление 18 сентября 1934 г., при том что только

три государства выступили против и семь воздержались 151 . По мнению Пашуканиса, «блестящий успех» советской внешней политики был обоснован внутренней политикой усиления диктатуры пролетариата и построения бесклассового социалистического общества. «Тезис о возможности победы социализма в одной стране» имел определяющее значение для решения внешнеполитических задач. Перечень принципов включает, помимо разрыва с политикой царского и Временного правительств, выход из войн, предложение мира всем враждующим странам, публикацию и денонсацию всех тайных договоров, отмену долгов, «завоевание доверия и симпатий пролетариата и угнетенных народов всего мира, провозглашение принципа самоопределения наций и братской солидарности пролетариата и колониальных народов всего мира» 152 .

150

Пашуканис (1935) с. 55.

151

Пашуканис (1935) с. 49.

152

Пашуканис (1935) с. 63.

Пашуканис был неспособен признать значение самоопределения для международного права. С моей точки зрения, это было не просто результатом ограничений, заданных эпохой, в которую он жил, или необходимости приспосабливаться к идеологии Сталина, а прямым следствием его собственной теоретической позиции, выработанной в начале 1920-х. Мьевиль, естественно, заметил обозначенные тенденции, в особенности тот факт, что Устав ООН объявил «равные права и самоопределение народов» 153 . Однако, хотя он и признает, что борьба за деколонизацию после Второй мировой войны представляет собой радикальную перемену в международном праве по вопросам колонизации, он полагает, что по содержанию это было простым продолжением универсализирующей тенденции, получившим такую форму. Под этим он подразумевает, что логика международного права есть и была «универсализирующей», или, иными словами, империалистической. Ориентируясь на изданную в 1994 г. «Эпоху крайностей» Эрика Хобсбаума, Мьевиль обращает внимание на тот факт, что волны антиколониальной борьбы поднялись сперва в Азии, затем в Северной Африке и на Ближнем Востоке и, наконец, в Тропической Африке. В это время Генеральная Ассамблея ООН, выросшая вдвое с момента основания организации, приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, обозначившую водораздел между двумя эпохами 154 .

153

Mi'eville (2005) p. 264.

154

Резолюция ООН 1514 (XV), 14 декабря 1960 г., текст – http://www.un.org/russian/documen/gadocs/convres/r15-1514.pdf (доступен на 29 января 2010 г.).

Мьевиль упустил из виду ряд примечательных обстоятельств. Во-первых, как я уже упоминал, «самоопределение наций» было принципиальной позицией, тщательно разрабатываемой В. И. Лениным перед Первой мировой войной и примененной им для решения проблем бывшей Российской империи после Первой мировой войны. Во-вторых, этот принцип был проклятием для западных империалистических держав, которые были удовлетворены распадом Российской, Австро-Венгерской и Османской империй на новые государства. Самоопределение, ограниченное этими случаями, было вполне приемлемо для главных империалистических держав. В-третьих, в Уставе ООН провозглашаются принципы, в том числе и принцип самоопределения, но в нем не провозглашается соответствующее право. Это было победой западных союзников над СССР и его партнерами. В-четвертых, примечательно, что только в контексте побед национально-освободительных движений принцип самоопределения стал правом в системе международного права.

В общем, и Пашуканис, и Мьевиль, видимо, проглядели значение принципа, а затем и права самоопределения. Концентрация Пашуканиса на товарной форме и его упорство в том, что право становится правом только в условиях капитализма, ослепили его в отношении значения для международного права политических событий, в гуще которых он жил и работал. Это вполне могло быть следствием точки зрения, которую определяли его время и положение. Но куда в большей степени это было неизбежным следствием его собственной теоретической позиции.

СССР И САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. ДЕКОЛОНИЗАЦИЯ

Блищенко в 1968 г. торжествовал по поводу распада колониальной системы империализма и широких национально-освободительных движений в Азии, Африке и Латинской Америке после Второй мировой войны, наполнивших право народов на самоопределение новой силой. Он утверждал, и не безосновательно, что СССР сделал все, чтобы обеспечить превращение этого права в один из фундаментальных принципов современных международных отношений. Отчасти это было связано с работой советской делегации на разработавшей Устав ООН Сан-Францисской конференции 155 , в результате которой 156 в статье 1.2 Устава говорится об «уважении принципа равноправия и самоопределения народов».

155

United Nations Conference on International Organisation, 1945, v. III, 622; и см.: Тункин (1970) с. 67.

156

Блищенко (1968) с. 75.