Декамерон 2
Шрифт:
Злоба подарила ему второе дыхание. Он вытянулся, расправил плечи. Не давая себя ударить ещё раз, разбил оппоненту с головы нос. Брызнула кровь. Тот заверещал, отпрянул назад. Сзади уже подбирался верзила с дубиной. Он уже занёс оглоблю над собой, чтобы проломить замешкавшемуся инквизитору череп, как вдруг…
— Хорош! — властным тоном призвал кто-то.
Амбал с дубиной отошёл в сторону. Флэй обернулся и увидел, как из гостиницы «Шаньтоу» выходит человек в гражданском, а за ним — ещё целая дюжина ему подобных. Все рослые, на вид грозные. Молодчики, словом. Это не обыкновенные
Дюжина в миг обернулась парой таковых. Трое побитых мародёров, как послушные псы, шли к своему хозяину. Альдред замер, понятия не имея, что вот-вот должно было произойти. Против такой толпы народа выступить смысла не имело: задавят числом. Тем более, насколько Флэй успел заметить, у каждого из них при себе оружие.
Топорики, мечи, шестопёры, кистени, тесаки. Ничего выдающегося. И всё равно, из ренегата они легко приготовят мясную нарезку. Даже если сами слегка поредеют.
Похоже, дезертир, сам того не ведая, наткнулся на логовище целой банды. И во главе её стоял человек, при виде которого даже у Альдреда по коже забегали мурашки.
Чуть выше амбала с дубиной. Шире в плечах, чем все, кто его окружал. Руки-молоты. Ноги, как два дуба. Торс больше напоминал передвижной осадный щит. Палец такому в рот не клади — раздавит голову в кашу и не моргнёт. Если кому и уступал конституцией тела, то только юстициарам.
Сразу видно — не из доморощенных горожан. Этот конь — из сельской местности. Рос на тяжком труде и обильном питании под стать персекуторскому. Впрочем, выглядел он довольно бледно — явно не с Полуострова сам. Волосы медные. Глаза карие, глубоко посажены. Нос прямой. Узкие губы. И всё это было размазано по квадратному лицу, вдававшемуся в массивный череп.
Людей, подобных ему, Альдред в Саргузах не встречал. А вот в Кродо рыжих — пруд пруди. Из цивилизованных велатов, главным образом. Всё же нирены — этнические луры, краски у них другие немного.
Физиономия незнакомца не выражала ровным счётом ничего. Но острый взгляд подсказывал: чуть что не так — можно схлопотать не по-детски. Мародёры обступили ренегата полукругом. Ему следовало бы бежать без оглядки, пока мог. Да только знал он: бессмысленно это. Всё равно догонят.
Они могли его убить — и уже давно. Почему-то оставляли жить. Судя по всему, затевали поговорить. Мысль об этом слегка поумерила тревогу, напавшую на Альдреда.
Впрочем, рано было расслабляться. Неизвестно ведь, чем ещё кончится разговор с людьми такого полета. Рыжий вышел прямо к нему. Его свита следила за тем, чтобы Флэй не учудил какую-нибудь глупость. А тот стоял и ждал, сам не зная, чего…
— Здоров, — пророкотал басом бугай и протянул руку дезертиру. Скривил губы в ухмылке, понимая сюр ситуации.
Тот посмотрел на огромную пятерню, представив неволей, как тот раздробит ему ладонь при рукопожатии. Перевёл взгляд на лицо здоровяка. В карих глазах — почти чёрных — сложно было прочесть, подвох это или простое человеческое приветствие.
«Это какая-то шутка?» — озадачился Альдред. Увидев, как лицо того смялось в гримасе раздражения, понял, что лучше не медлить.
— Ну, здорово, —
Ему на язык легло неприятное послевкусие от приветствия. Давненько он не общался, как малолетний отщепенец, подражающий воротилам постарше.
Что удивительно, рука ещё была цела. Хоть рыжий и сжимал её твёрдо — скорее, из соображений уважения, чем желания навредить.
— Дерёшься неплохо, — заметил здоровяк, усмехаясь. — Всех инквизиторов так учат махаться, что ль?
Мельком ренегат глянул в сторону солнца. И пускай ветер досюда не добирался, в стороне моря уже подул, толкая облака на Саргузы. Иными словами, времени было в обрез. Тем более, Альдред им не располагал, чтоб просто вести сомнительные беседы с ещё более подозрительными личностями.
— Вы кто такие? Чего надо от меня? — перешёл дезертир сразу к делу.
Звучать он старался как можно более отстранённо, дабы укрыть свой страх перед лицом толпы мародёров. А страшно ему было до ломоты в тазу — аж нутро скручивало.
Собравшиеся молодчики казались ему воронами, кружившими над его беспомощным, поломанным трупом.
Трусом Альдред не являлся и неслабо подивился этой боязни. Грешил на симптомы заразы и общую тревожность на её почве.
Но отнюдь. Любой на его месте бы струхнул. А кто-то и вовсе б испачкал портки.
Флэй понимал, что, если покажет слабость, утратит и тот призрачный авторитет, что успел нажить в драке. Этой ватаге ничего не будет стоить забить его ногами до смерти. Совсем неважно, зачем им понадобилось говорить. Альдред не ждал от них ничего хорошего. Только и оставалось, что держать марку.
Дерзость инквизитора заставила улыбнуться. Рыжий приметил:
— Недаром ты так напугал Брока. От тебя он улёпетывал там… — Он кивнул наверх, указывая на переулок. — сверкая пятками. Теперь я вижу, почему. Крепкий орешек ты.
Едва ли здоровяк от начала и до конца был откровенен с Альдредом. Это не брат Фульвио. Это зверь, заточённый в человеческом теле, неспособном разрастись сообразно внутренней, медвежьей свирепости.
Старшой как будто втирался в доверие к Флэю. И бывший куратор чувствовал манипуляцию. Дёшево до тошноты. Но некоторые не особо одарённые умом люди вполне могли на неё повестись, раз на них обратили внимание.
— И именно поэтому вы решили мне башку разбить втихаря? — съязвил ренегат, чётко давая понять: не так он прост.
Беглец рисковал. Если молодчики хотели его как-то использовать, а он не поумерит пыл вовремя, их разговор может окончиться для него плачевно.
Проблема в том, что дезертир после череды ударов по голове соображал смутно, действуя скорее инстинктивно. Но здесь это по большей части ему играло на руку: с волками жить — по-волчьи выть.
— Я, если честно, не стал разбираться, кто ты, зачем и откуда. Раз уж мои пацаны увидели в тебе угрозу, какой мне смысл им отказывать? Человек человеку нынче — волк, сам, думаю, понимаешь, — без тени смущения отвечал рыжий. — К тому же, у меня есть и поважнее дела. Шуму вы наделали изрядно, парни. Вот я и вышел. Посмотреть на тебя, красивого. И раз уж тебе перестали накидывать по кумполу, к твоему счастью вышел.