Декоративка. Книга 1
Шрифт:
— Так Зен труп? — все никак не мог поверить юнец.
— Ты тоже им станешь, если не заткнешься, — оборвал его бородач, подходя ближе.
— Славненько, — прошептал рыжий, распахивая свой тулуп свободной рукой и ослабляя завязки на штанах. — Повеселимся, а потом монеток получим за спасение деки.
— Спасение? — повторила я, и дернулась, когда рыжий на меня взвалился.
Рыжий удержал меня, цокнул языком и, склонившись ниже, сладенько да мерзковатенько разъяснил:
— Т-с-с, дека. Не рыпайся. Не встреть ты нас, заблудилась бы, замерзла и окочурилась
Согреваться в их «теплой» компании я решительно не хотела, поэтому повторила попытку сбросить рыжего, но и она не удалась.
— Уймись, — грозно рыкнул бородач. — А то придушим и закопаем после. Найдут тебя только, когда снег сойдет. Если, конечно, зверье не растащит…
— Придушите?! Женщин мало!
— Ты не женщина, — пожал плечами рыжий и свободной рукой дернул меня за рваный пояс, чтобы добраться до тела. Другие стали ему помогать: один занялся моими штанами, другой предусмотрительно схватил за руки.
Теперь я могла только бестолково дергаться. Неужели они изнасилуют меня прямо сейчас, здесь, на снегу? На осознание того, что мое положение стало еще хуже, и я попала из огня в полымя, ушло всего мгновение. План спасения не придумался, но появилась мысль, как отсрочить неизбежное.
— Делайте со мной, что хотите, — предложила я, заставляя себя расслабиться и принять покорный вид; даже голос сделала тише, тоньше. — Только не здесь. Отведите в теплое место. Я не хочу замерзнуть.
Они обидно рассмеялись:
— И куда тебя отвести, в деревню, чтобы все знали? — глумливо спросил рыжий, не прекращая попыток добраться до моего тела. Меня пока что спасало то, что я очень крепко завязала концы шали и не менее крепко стянула шнурок плотных зеновских штанов.
— Хотя бы не раздевайте, а под спину постелите что-то теплое.
— Ну уж нет, я давно голую бабу не видел! — заявил юнец, и взрослые мэнчи снова рассмеялись.
— Ты вообще голую бабу не видел, — ответил ему бородач, который все никак не мог справиться со шнурком моих штанов. Потеряв терпение, он достал из-за голенища сапога нож.
Я заорала так резко, так пронзительно, что рыжий отшатнулся, а бородач чуть не выронил нож. Пользуясь моментом, я высвободила руку из хватки юнца, который растерялся от моего ора, и ударила кулаком в горло рыжего. Мне удалось на время вывести одного нападающего из строя, но двое других были в полном порядке. Юнец опомнился и снова схватил меня за руки, а бородач закончил начатое и разрезал штаны, оголяя мой пах. Я стала извиваться, как сумасшедшая, но этого было мало, чтобы спастись. Тогда я заорала снова, и мне в рот сунули собственную рукавицу, которую, видимо, я потеряла в пылу борьбы.
Вдруг тяжесть с моего тела пропала, и послышался какой-то новый шум. Подняв голову, я увидела, как рыжего отшвырнули в сторону; юнец отскочил сам. Бородач же замер.
— Отошли! — прорычал мой хозяин.
— Зен?.. — неуверенно произнес бородатый.
— Я сказал — отошли!
Тот медленно поднялся и спросил эдак удивленно:
— Так это твоя
— Моя!
Я испугалась появления желтоглазого не меньше, чем неудавшиеся насильники, а то и больше. Когда он схватил меня за тулуп и поднял, из моего горла снова чуть не вырвался крик ужаса. Лицо мэнчи было оцарапано, волосы всклокочены и в снегу, а волчьи глаза горели жаждой убийства.
Моего убийства. Ведь это я причина всех его сегодняшних неприятностей.
— Раз она твоя, прощения просим, — добавил бородатый. Рыжий и юнец незаметно оказались за его могучей спиной. Теперь они не выглядели уверенными и нахальными, и стали похожи на запуганных собачонок, повстречавших волка.
Вытащив рукавицу, которой заткнули мой рот, я с ненавистью сказала:
— Они знали, что я твоя декоративка.
Зена это не удивило.
— Еще раз тронете мое — руки отрежу, — предупредил он, поочередно пригвождая «собачонок» к месту. — И то, что болтается ниже.
— Я тебя понял, — спокойно кивнул бородач, который, однако, не выглядел настолько испуганным, как рыжий и малолетка. — Но за своими вещами надо лучше присматривать, ловец. А то как бы птичка не улетела.
— Мои вещи — не твое дело.
— Поздравляю, Зен, — льстиво произнес подросток, неумело пытаясь перевести тему, — мы не знали, что ты купил декоративку.
— Выиграл.
— Так это еще лучше, бесплатно досталась! — обрадовался, как за самого себя, парнишка.
Все трое усиленно пытались сделать вид, что ничего особенного не произошло, но даже я, гостья в этом мире, знала, что «произошло». Дело не в том, что они пытались меня изнасиловать, а в том, что они посягнули на чужое. Зариться на чужую собственность, особенно на живую собственность женского рода — это преступление хуже воровства. Особенно если эта собственность не куплена, а выиграна в состязании. Это попирание уже не просто закона, а божественной воли, по которой в тот день меня выиграл именно Зен. Спасибо Кирилу за то, что успел донести до меня эти нюансы.
— Мы думали, это дикарка, — попытался вывернуться рыжий. — Сам подумай: баба одна в лесу, несется как угорелая…
— Да, ни одна дека без хозяина нос не выкажет на улицу, — добавил юнец.
— Они знали, что я твоя, — громко повторила я, натягивая штаны так, чтобы не очень дуло в разрез.
— Да не знали мы! Думаешь, стали бы мы тогда ее трогать? — заискивающе глядя на Зена, сказал рыжий.
— Мы не дикари, Зен. Мы уважаем законы, — сказал бородатый.
Я фыркнула и прошипела:
— Ты, бородатый, угрожал придушить меня и закопать здесь! Вы трое нарушили закон своего ов-вена и пошли против божественного порядка, ведь…
Удар был таким сильным, что я отлетела в сторону и упала в снег. Несколько мгновений я ничего не соображала, пытаясь сориентироваться в звенящей круговерти, возникшей в голове, затем, когда она более-менее улеглась, приподнялась и посмотрела на Зена.
Я знала, за что он меня ударил. За то, что я заговорила о божественном. За то, что я вообще заговорила без его разрешения.