Декоративка. Книга 1
Шрифт:
Зен продолжал хранить молчание.
— Я давно тебя приметил, — продолжил ведун. — Дерзкий волчонок вырос в сильного мэнчи. Чем сложнее задание, тем охотнее ты за него берешься. Сколько раз ты таскался по топям, чтобы достать для меня редкие растения? И не сосчитать. Сколько беглецов ты догнал и вернул в ов-вен? Двенадцать. Ты даже женщин добывал…
Взгляд ведуна опустился на меня; я не подняла головы и сделала вид, что нет ничего интереснее, чем царапина на столе.
— Столько стараний, столько усердия! Я знаю, к чему ты стремишься. Выслужиться,
— Поздно, — ответил Зен. — Время упущено. Птенцы уже вылупились.
— Нет еще.
— Даже если они не вылупились, скорлупа хрупкая и пойдет трещинами, стоит только взять яйцо в руки. Да и снега столько навалило, что добраться можно только на лыжах.
— Я не просто так перечислил твои заслуги перед ов-веном, охотник. Это сложная задачка, и если ты ее выполнишь — получишь вожделенный статус ни-ов.
— Это не сложная задача, а невозможная, — сказал мэнчи. — Соваться в гнездо сейчас — верная смерть.
— Поэтому я пришел к тебе. У тебя славно получается выполнять невыполнимое.
Я подняла голову и посмотрела на Зена. С такого расстояния для меня он был смутным пятном… но как же мне хотелось увидеть его лицо и понять, как он относится к предложению ведуна! Сама я пребывала в замешательстве, ведь была уверена, что о рисунках мэз узнали и пришли нас «арестовывать».
— Я мог бы приказать тебе… но я предлагаю выбор, охотник. Выполнишь свою часть уговора — и я выполню свою. Добудь яйца гуи, и я сделаю тебя ни-ов.
— Согласен.
Это лаконичное «Согласен» прозвучало как приговор; мое сердце отяжелело. О том, как опасно красть яйца прямо из гнезда гуи я знала по рассказам Зена, и очень хорошо помню, какое подавленное «предсмертное» настроение у меня было в день, который мы с ним выбрали для этого дела.
Только-только все более-менее устаканилось, только-только мы с Зеном нашли общий язык и приемлемый вид сосуществования, как приходит Шариан — дважды мерзкая рожа! — и все портит!
Если гуи сожрут Зена или, что вероятнее, просто разорвут на куски, то что станет со мной? Неужели снова придется тратить силы и нервы на то, чтобы убедить очередного владельца в том, что я не согласна быть вещью и никогда не позволю себя пользовать? Зен, какой бы он ни был, не тронул меня ни разу. Да, он ударил меня — но перед этим я пыталась его убить. Да, он чуть не задушил меня — но перед этим я напала на Шариана.
Кровь зашумела в голове; я вполуха слушала, как ведун растолковывает мэнчи, кто будет отвлекать гуи и как, собственно, лучше взять яйца, чтобы они не потрескались. Зен быстро собирал необходимые вещи, а я сидела, как в трансе.
Идея похищения яиц у крупных пернатых монстров изначально мне не понравилась: очень уж хорошо запечатлелся в памяти момент, как гуи схватил одного мэнчи, поднял в воздух, а потом сбросил… а еще я хорошо помню, что до
Не верю я, что Шариан, весь из себя такой высокомерный да пригламуренный, подарит мэнчи возможность стать ни-ов. Зачем ведуну предлагать Зену сделку, если он может просто заставить его выкрасть яйца, внушить ему это?
Я вышла из транса неверия, «ожила», встала из-за стола и подошла к Зену.
— Не верь ему, — шепотом предупредила я. — Он тебя псиной назвал, а ты рвешься выполнить его приказ?
— Это не приказ, а сделка, — возразил мэнчи.
— Но ему ведь нельзя верить!
— Верить нельзя никому. Тебе в том числе.
Взяв за плечи, Зен «сдвинул» меня со своего пути. Я осталась стоять в растерянности, и Шариан снова обратил на меня внимание. Ведун тоже встал, обошел меня кругом, рассматривая, и проговорил насмешливо:
— Надо же, какую декоративку ты выбрал… Но я не удивлен: ты сложностей не боишься. — Хмыкнув, он добавил: — Поблекла, исхудала, присмирела дикарка… никого жизнь декоративная не щадит. Еще месяц-другой и совсем сникнет. Ты не щадишь ее, Зен? Пользуй хорошенько, пока молодая.
Этого ублюдка стоило игнорировать, но, услышав его тянущийся, густой голос, я не смогла сдержаться и выпалила первое, что в голову пришло:
— Чтобы тебя гуи разодрали, погань!
Ведун ожидаемо оскорбился, забыл о том, что дамочка я опасная, и замахнулся рукой… У Зена, видимо, есть еще пара глаз на затылке, потому как он не только заметил замах, но и успел развернуться и удержать мужчину за руку. Шариан, чье лицо покрылось красными пятнами, процедил:
— Как ты посмел?! Убери руку.
— Не замахивайся на мою декоративку, — отчеканил Зен.
Шариан вырвал свою руку и, нервно поправив ворот лисьей шубы, ядовито проговорил:
— Что, привязался к ней? Жалеешь?
— Я ее купил и лишь я могу ее наказывать.
Ведун скрипнул зубами, но кивнул:
— Да, у тебя есть это право. А у меня есть право приказать тебе. Накажи дикарку. Ударь ее сам.
Я с вызовом посмотрела в лицо Зена.
Если он посмеет меня ударить, то шаткое перемирие между нами я сочту законченным. Мэнчи недолго думал: развернувшись, он накинул тулуп и пошел к двери. Лицо ведуна вытянулось, став еще более узким, но больше он так ничего и не произнес — только глаза потемнели до бутылочной зелени…
Зен и Шариан ушли. Я осталась в доме одна, уверенная на девяносто девять процентов, что желтоглазый сегодня умрет, и на сто процентов не желающая этого.
Пытка ожиданием длилась до самой ночи. Я знала, что за мной в любом случае придут, и прикидывала, как себя вести и что делать. Тревога зашкаливала, и я, как заведенная, мерила шагами дом. Меня мучил вопрос: что, если Зен умрет?
Когда за дверью послышался шум, я оцепенела. Раздался стук.
— Открой. Это я, хозяин твой… Красная Шапочка.