Дельфийский оракул
Шрифт:
Он женился и был счастлив в новом браке ровно две недели, а затем скоропостижно скончался, надо полагать, от избытка счастья, завещав все движимое и недвижимое имущество молодой жене.
Сценарий, в общем-то, обыкновенный, и нельзя сказать, чтобы криминальный – вскрытие причиной смерти указало стандартнейший инсульт, – но осадочек у Ксении остался. Она провела собственное независимое расследование и вышла на «Оракул».
Появление охранника, который явно не спешил исполнить свой долг, прервало повествование Ксении.
– Женщина,
– Они со мной не хотят разговаривать! – пожаловалась Ксения Далматову, от охранника она отмахнулась шляпкой. – Я сюда в третий раз прихожу!
– Скандалистка! – Администраторша взвизгнула и попятилась, предвидя грядущую баталию. – Мы ее знать не знаем! И никакого Ломова не знаем тоже!
– Да неужели?!
Охранник топтался на одном месте, то протягивая руки к Ксюше, то убирая их за спину.
– Тогда почему Надька вам сто тысяч перевела, а?! – Ксюша двинулась на администраторшу. – За какие такие заслуги?!
– Женщина, пройдемте, – заунывно бубнил охранник.
– Мы принимаем пожертвования!
– Сто штук! – Ксюша воздела руку к потолку. – Пожертвование?! Да это же грабеж!
– …женщина…
Ксения схватила бокал и выплеснула горячий еще чай в лицо администраторше. Та истошно завизжала и, растеряв остатки прежнего спокойствия, кинулась в драку. Охранник проявил благоразумие и отступил.
– Что здесь происходит?!
Далматов пропустил появление Саломеи, которая явно не ожидала угодить в самый разгар скандала.
– Женщины, прекратите! Ну прекратите, пожалуйста… – ныл охранник, не решаясь, впрочем, вклиниться в драку.
– Да ничего особенного. – Далматов поднялся. – Похоже, местный сервис удовлетворяет далеко не всех клиентов. Пойдем!
– Но…
– Пойдем, они сами разберутся.
Саломея была отвратительно хороша в этом длинном светлом платье с широкими лямками и шнуровкой. Далматова так и подмывало потянуть за тесьму, но он подозревал, что вряд ли Саломея это одобрит.
– Пойдем, пойдем, пока все заняты… к слову сказать: ты со мной знакома, но не сказать чтобы близко. Ясно? Кабинет твой где?
– Там.
– …и если тебя о чем-то попросят – соглашайся.
– О чем попросят? – Она остановилась у двери без таблички и принялась копаться в сумочке. Сумочка была крохотной, но ключи Саломея искала долго.
– О чем-нибудь. Не знаю пока что. Но они попросят, будь уверена!
Далматов и сам не мог бы сказать, на чем основывалась его уверенность. Но он точно знал – в самом скором времени к Саломее обратятся с маленькой просьбой. Принести пару иголок – взамен вытащенных им? Или напоить его травяным чаем? Или сделать еще что-то, довольно-таки безобидное, но имеющее неприятные отдаленные последствия.
В ее кабинете стоял резкий запах хлорки и лимона.
– Садись куда-нибудь. –
Окно не поддавалось. Ручка свободно проворачивалась, а рама оставалась неподвижной.
– Черт! – Саломея стукнула по раме. – Еще вчера все было нормально…
– А сегодня – уже сегодня.
Дверь открылась без стука, и в кабинет вошла администратор. Выглядела она слегка растрепанной, на щеке ее алела свежая царапина, наскоро замазанная пудрой.
– Ваш чай. – Администраторша уставилась на Саломею большими глазами. – Не надо открывать окно! Разве вас не предупредили?! Окна не открываются! Это нарушает атмосферу места!
– Но здесь воняет, – заметил Далматов.
Он не ошибся. Чай имел резкий мятный запах.
– Одну минуту. Извините. – Администраторша оттеснила Саломею и извлекла откуда-то упаковку ароматических палочек. – Надеюсь, у вас нет аллергии на сандал? Он очень хорошо расслабляет.
Она задернула шторы, расставила палочки по углам кабинета, зажгла их и лишь после этого удалилась.
– Ненавижу сандал, – сказала Саломея после секундной паузы. Чай для Долматова она вылила в горшок с заморенным чахлым растением, которое вряд ли обрадовалось подобной «подкормке».
Далматов прижал палец к губам и указал на стены, которым просто жизненно необходимы были уши. Саломея поняла его правильно.
Умница она.
– И чем я могу тебе помочь? – Она села за стол, сумочку убрала, но достала колоду карт, видимо, входившую в стандартную «комплектацию» хозяйства кабинета. Листы их были старательно потерты и выглядели если уж не древними, то хотя бы старыми. Интересно, если поискать хорошо, найдется ли хрустальный шар в шкафу? А столик для вызова духов? Или воск для лепки куколок? Потрепанный талмуд с заклинаниями…
– Есть у меня одна вещь… от деда досталась. Мне кажется, что у нее на редкость поганая аура. Гнилая, понимаешь?
Саломея кивнула.
– Вот и хотелось бы, чтоб ты взглянула на нее. Если у тебя найдется время.
Сандаловая вонь становилась нестерпимой. И пульс стучал в вискиах.
– И где эта вещь?
Туман плывет, и Саломея – тоже. Рыжая-бесстыжая. Кто надевает на работу такие сарафаны? И со шнуровкой еще! Мысли привычно плавятся, предсказывая скорый приступ мигрени.
Пора уходить.
– Дома, – Далматову удалось зацепиться за осколок сознания. – Это статуя. Тяжело… принести… сюда. Вот если бы ты приехала…
– Полагаю, это возможно, но – будет стоить дороже.
Не проблема. Деньги – никогда не проблема. Только пусть этот чертов сандал останется здесь!
– Сегодня, – вцепившись в ее протянутую руку, потребовал Илья. – Сейчас!
Он в коридор не вышел – вывалился, кашляя, пытаясь как-то отделаться от мерзкой вони. Молоточки пульса играли марш в голове, и Далматов почти лишился способности соображать.