Дело чести
Шрифт:
— Это вы? — услышала она голос Тэпа.
— Да. Ну как вы?
— Раза два споткнулся о трупы, но все-таки добрался сюда.
Тэп сидел на нижней ступеньке.
— Здесь нам нельзя ждать, — сказала она. — Выйдем на дорогу дальше.
Она поддерживала его под руку, так как он шагал неуверенно. Они остановились у вырванного с корнем дерева, рядом была огромная воронка от бомбы. Она помогла Тэпу сесть на поваленный ствол. Квейль мог подъехать каждую минуту.
Они ждали около часа. Они не заметили, как Квейль и его спутники
— Смотрите, — сказала она Тэпу.
— Будем надеяться, что это не патруль, — сказал он.
Машина остановилась, с шоферского места сошел мужчина, из противоположной дверцы вышел другой. Елена и Тэп поспешили к машине.
— Джон, — сказала Елена тихо.
— Да, — сказал он. — Пусть Тэп садится на заднее место. Мы сейчас принесем горючее.
— А где оно? — спросил Тэп.
— Садись на место. Оно здесь. Со мной тут два грека.
Он пошел, сопровождаемый двумя фигурами, третья — это был Меллас — тоже пошла за ними. Скоро все четверо вернулись с бидонами в руках.
— У нас нет времени для заправки, — услышала она голос Квейля. — Садитесь.
Оба грека поняли, хотя он сказал это по-английски. Открыв заднюю дверцу, они сели в автомобиль. Тэп охнул, когда они втиснулись рядом с ним.
— Осторожнее, — сказала им Елена по-гречески. — Он ранен.
— Что это еще за субъекты? — спросил Тэп Квейля.
— Греческие солдаты. Они едут с нами, — сказал Квейль.
— Зачем? Что мы будем с ними делать? Не бери их, Джон.
— Замолчи, Тэп. Они поедут с нами.
Квейль дал газ, машина вздрогнула, сорвалась с места и понеслась по большой дуге. Елене казалось, что они вот-вот попадут в воронку. Она видела, что их гонит спешка и беспокойство. Она сразу узнала Мелласа, когда он вскочил на подножку автомобиля.
— Туда, — сказал Меллас, указывая налево.
Они помчались по грязной дороге, потом по улицам разрушенного города. Иногда машина взбиралась на груды развалин, громыхая по мешанине из обломков дерева, кирпичей и спутавшейся проволоки. Квейль все время оглядывался назад.
— Погони нет, — заметил Меллас.
— А где застава? — спросил Квейль.
— Немного дальше. Я сойду здесь, — сказал Меллас.
Елена удивлялась Мелласу. Он мог попасть в скверную историю. Его расстреляют, если узнают об этом. Это он, вероятно, достал автомобиль для Джона, думала она.
Квейль остановил машину:
— Ну, благодарю вас за все, полковник. Вы окончательно не хотите ехать с нами?
— Нет, инглизи. Я останусь здесь.
— Господи, это вы, Алекс? — воскликнул Тэп.
— Ш-ш-ш… Тише, пожалуйста, Тэп.
— А что такое?
— Заткнись, — отрезал Квейль.
— Не рассказывайте никому, — сказал Меллас Елене по-гречески, но очень тихо, чтобы солдаты не слышали. — И им скажите, чтобы молчали. Когда приедете в Афины, разыщите мою жену. Мы уходим в горы. Пусть она обо мне не беспокоится. Мы будем жить в горах. Передайте это ей. Смотрите за инглизи. Надо спешить, чтобы попасть в Триккала раньше немцев. Надо спешить. Расскажите обо всем моей жене.
В его словах ей слышался конец.
— Да, — сказала она ему. — Я передам. Непременно. Прощайте. Я душой с вами.
— Я душой с вами, — сказал Меллас в ответ.
— Поехали, Джон. Пора, — торопил Тэп.
— Надеюсь, что когда-нибудь смогу отплатить вам за услугу, — сказал Квейль.
— Выиграйте для нас войну, инглизи. Этого будет достаточно.
— О'кэй. До свиданья.
— Прощайте, — сказал Меллас, когда машина рванулась вперед. Квейль перевел рычаг на вторую скорость, и они со свистом пронеслись мимо патруля. Квейль видел, как часовой вскочил, закричал и замахал руками. Квейль дал полный газ и нажал ногой акселератор.
Елена быстро обернулась назад. Она увидела смутно черневшую фигуру Мелласа и впереди часового. Увидела оставшиеся позади кровь и огонь, и пожарище, и бомбежку, и раненых, без конца прибывавших в госпиталь, и хаос, и безнадежность, и людей в горах, и смерть на их вершинах, и разлагающиеся желтые тела.
Она увидела, как часовой приложил винтовку к плечу, как вспыхнуло белое облачко, когда он выстрелил.
— Смотрите — он стреляет! — крикнула она, нагнув голову.
И больше она ничего не чувствовала и не воспринимала, кроме резких толчков несущейся машины, и не было ничего позади и ничего впереди. Был только Меллас, и эти толчки, и часовой, стрелявший в них, и возглас Тэпа: «Что за черт!», и Квейль, гнавший машину вперед, не признававший ничего и никого, кроме самого себя.
Потом она подняла глаза. Было утро.
21
От озера до крутого подъема в гору дорога была хорошая. Когда они довольно высоко поднялись вверх по склону, Квейль остановил машину. Он вылез и открыл заднюю дверцу.
— Как ты себя чувствуешь, Тэп? — спросил он.
— Прекрасно, — сказал Тэп. Свои ноги, покоившиеся на бидонах с бензином, он укутал двумя одеялами. — А ты действительно отчаянный малый.
— Елена, скажи, пожалуйста, этой паре, чтобы они достали горючее.
Елена перевела это грекам, а Квейль принялся искать в кармане машины что-нибудь острое, чтобы пробить дырку в бидоне.
— Инглизи знает, что часовой стрелял в нас? — спросил Елену маленький грек.
— Да, — сказала она, не глядя на него.
— За нами будет погоня, — продолжал маленький грек.
— Так что же сказать инглизи, что вы боитесь и хотите вернуться?
— Не надо беспокоить инглизи, — сказал другой грек. Он положил свою винтовку на подножку и полез за бензином. — У инглизи и так много хлопот.