Дело испуганной машинистки
Шрифт:
— Хорошо, — бросил Мейсон. — Поступайте, как считаете нужным. Ваши похороны, не мои. Вы видели Бакстера еще раз?
— Нет, не видел. В дальнейшем сделка велась нашим парижским филиалом.
— Мистером Ирвингом?
— Нет. Наверное нет, господин адвокат. Думаю, что этим занимался кто-нибудь другой.
— Вы читали в прессе о прибытии туристического судна в порт после мнимого самоубийства Бакстера?
— Да, читал.
— Вы передали свои замечания на эту тему соответствующим органам?
— Нет.
— Вам было известно, что Бакстер носил при себе приличное состояние в бриллиантах?
— Я предполагал, что сделка, начатая в Иоганнесбурге, была закончена парижским филиалом и бриллианты были доставлены Бакстеру. Конечно, у меня не было никакого способа проверить, что Бакстер сделал с этими бриллиантами.
— И вы ничего не подсказали соответствующим органам?
— Конечно нет. Наши торговые сделки строго конфиденциальны.
— Но вы разговаривали по поводу смерти Бакстера со своим сотрудником Ирвингом?
— Не сотрудником, господин адвокат. Ирвинг является представителем «Южноафриканской Компании», моим близким приятелем, но…
— Хорошо, хорошо… — сказал Мейсон.
— Да, я разговаривал с ним на эту тему.
— Он догадывался о чем-нибудь?
— Нет. Но вся эта история и обстоятельства, связанные с ней, вызвали у него определенные подозрения.
— А не пришло вам в голову, что эта история может быть частью хитро обдуманного плана контрабанды?
— Я предпочитаю не раздумывать над этим утверждением, господин адвокат. Могу только сказать, что существовали определенные подозрительные обстоятельства в связи со всей этой сделкой.
— И вы разговаривали на эту тему с Ирвингом?
— Да, как коллега с коллегой, работающим в том же учреждении. Однако, я предпочитаю не повторять слишком подробно того, что я тогда говорил. Вы должны помнить, господин адвокат, что теперь я выступаю не как частное лицо, а как представитель «Южноафриканской Компании».
— Вы можете находиться в нашей стране в качестве представителя любой фирмы, — иронично прищурился Мейсон, — но качество, в котором вы сидите в тюрьме, полностью частное.
— Конечно, — равнодушно сказал Джефферсон.
— Насколько я понимаю, полиция нашла бриллианты в вашем офисе?
Джефферсон без слов кивнул головой.
— Откуда они там взялись?
— Понятия не имею, господин адвокат. Я нахожусь в офисе приблизительно шесть часов из двадцати четырех. Насколько я знаю, администрация присылает уборщицу с запасным ключом. У портье также есть ключ. Разные люди шастают по помещению. Полиция сказала мне, что кто-то пытался забраться в офис, или даже забрался…
— Девушка, — подтвердил Мейсон, не отводя взгляда от собеседника.
— Молодая женщина, так мне сказали.
— Вы не догадываетесь, кто она такая?
— Нет. Конечно нет.
— В
Джефферсон заколебался.
— Я жду, — не уступал Мейсон.
Джефферсон посмотрел ему прямо в глаза.
— Нет, — ответил он спокойным тоном.
— Вы не поддерживаете отношений ни с одной молодой женщиной?
— Нет.
— А может быть вы стараетесь кого-нибудь защитить?
— Почему бы это мне нужно было кого-то защищать?
— Я не спрашиваю почему. Я спрашиваю только, не защищаете ли?
— Нет.
— Вы наверное понимаете, что дело может принять серьезный оборот, если вы будете пытаться искажать факты?
— Разве в этой стране не действует закон, — ответил Джефферсон, — по которому прокурор должен несомненно доказать вину обвиняемого?
Мейсон кивнул головой.
— Они не смогут этого сделать, — в голосе Джефферсона звучала абсолютная уверенность.
— Но если смогут, — предупредил Мейсон, — то, вероятно, у вас уже не будет возможности все мне рассказать.
— Я сказал то, что знаю.
— В вашей жизни нет никакой девушки?
— Нет.
— И вы не писали из Южной Африки никаких писем к молодой женщине?
Джефферсон снова едва заметно заколебался, а потом посмотрел Мейсону в глаза:
— Нет.
— Полицейские сказали вам, что какая-то молодая женщина незаконно проникла в ваш офис?
— Да. Кто-то, кто открыл дверь ключом.
— Вы давали свой ключ какой-нибудь женщине?
— Нет. Конечно нет.
Мейсон молчал несколько секунд, а когда заговорил, его голос звучал лаконично и деловито.
— Если есть кто-то, кого вы пытаетесь покрывать, прошу мне об этом сказать, ничего от меня не скрывая. По мере возможности я буду держать полученные сведения в тайне. Не старайтесь оказаться в положении, в котором вы вынуждены обманывать своего адвоката. Вы отдаете себе отчет в том, к чему это может привести?
— Да, я отдаю себе в этом отчет.
— И вы никого не покрываете?
— Никого.
— И все-таки окружной прокурор имеет против вас какие-то доказательства, потому что иначе он не стал бы связываться с этим делом.
— Я предполагаю, что окружной прокурор может ошибаться точно так же, как и обычный человек.
— Иногда даже больше, — иронично усмехнулся Мейсон. — Вы не слишком-то спешите помочь мне, мистер Джефферсон, — добавил он через минуту.
— Каким образом я могу быть вам полезным, господин адвокат? Предположим, что вы придете завтра утром в свой офис и застанете там полицию. Предположим, что они скажут вам, что обнаружили в ваших помещениях краденые вещи. Предположим, что я обратился бы к вам с просьбой рассказать мне всю историю. Чтобы вы смогли сообщить?