Дело о единственном подозреваемом
Шрифт:
Шаачанец снова облизнулся. Потратил на раздумья несколько секунд.
– А вы знаете, коллега Мило, пожалуй, готов. Если вы не будете возражать, инвестор Янши могла бы сама, без нашей помощи снять измерения для градиент-карты на точке одиннадцать.
Караклаич склонил голову чуть набок.
– Вы справитесь, инвестор Янши?
Та ответила почти не раздумывая:
– Если геолог Чиммеул говорит, что я справлюсь, значит, я справлюсь.
Караклаич поаплодировал, шаачанцы знали, что означает этот жест.
– Браво, дорогая, браво! Вот истинное торжество логики. Сжато, лаконично и убедительно.
Янши с равнодушным видом позволила сербу поцеловать ей узкое запястье.
Следующие несколько минут прошли в исключительно рабочей обстановке. Чиммеул настроил один из приборов и проинструктировал Янши. Что там говорить, с задачей справился бы и ребенок. Встать у входа в пещеру, нажать на кнопку. Пройти вперед до звукового сигнала, снова нажать на кнопку. Пройти вперед… В случае, если и этот простейший алгоритм даст сбой, выйти на связь для получения дополнительных консультаций.
Чиммеул же с Караклаичем вдвоем набросятся на жирную точку семь, которая уже дала многое и обещала дать еще больше.
***
Тор рухнул на свою койку лицом вниз, едва не своротив плечом рукоятку тренажера. Он чувствовал себя усталым. Опустошенным. Разумеется, не манипуляции с посудой лишили его сил. Йоргенсен как-то вдруг, в один миг понял, что устал от экспедиции. Надоело. Надоело! На-до-е-ло! Хватит. Вернуться на Землю – и уволиться. Специальность у него востребованная, квалификация высокая, без работы не останется. Можно и к другим разведчикам наняться… только чтоб в группе Чужих не было.
Йоргенсен на секунду насторожился, прислушался к себе. Ксенофобия? Да черт с ней, пусть даже и ксенофобия! Наедине с самим собой надо быть честным: Тор не хочет больше работать с Чужими. Вчера закипел, потом вроде успокоился – спасибо Караклаичу – и утром забыл о почти возникшем конфликте. Но после завтрака эмоции нахлынули с новой силой. Не последнюю роль в этом сыграло и решение Ханаса остаться на корабле. Сидит сейчас там в лаборатории…
Перед глазами Йоргенсена снова и снова всплывало лицо Ханаса: «Они травоядные!»… «Они травоядные!»… «Они травоядные!». Наглая, высокомерная рожа. Усилием воли Тор все же напомнил себе, что высокомерие он себе додумывает – так тонко разбираться в физиогномике шаачанцев ему не дано. Но слова, слова…
Звякнул коммуникатор. Тор бросил взгляд на экран и пробурчал себе под нос что-то вроде «помяни нечистого…». Но привычную маску спокойной доброжелательности, подумав, все-таки нацепил, прежде чем принять вызов.
– Слушаю, геолог Ханас.
Вставать Тор не стал, лишь повернулся на бок и приподнялся на локте, отодвинув голограмму в угол каюты.
Ханас растянул губы в улыбке.
– Механик Тор, у меня к вам немного неожиданная просьба.
– Я заинтригован, геолог Ханас, – сказал Йоргенсен ровным тоном.
– Видите ли, механик Тор, я плохо спал этой ночью. И сейчас работа совершенно не идет. Мне нужно взбодриться, а коллега Мило за завтраком так убедительно описывал достоинства кофе…
– Вы хотите кофе?
Тор все же не смог скрыть удивления. Ни Ханас, ни Чиммеул в отличие от Янши так ни разу не соизволили даже пригубить традиционный утренний напиток землян. Оба были верными приверженцами онама, а сам запах кофе им решительно не нравился. С удовольствием они восприняли только земной алкоголь, Тору казалось, что он действовал на оранжевых как-то иначе, нежели на землян – будоражил, возбуждал, но не оказывал тормозящего действия на мозг. По крайней мере, и Чиммеул, и Ханас были не прочь пропустить пару-тройку рюмок даже за работой.
– Да, – шаачанец снова улыбнулся. – Мне кажется, это утро создано для экспериментов. Вас не затруднит приготовить мне чашечку? Дело даже не в том, что вы сегодня дежурите, просто я хотел бы свою первую чашку кофе принять из рук мастера…
– Достаточно, геолог Ханас, – прервал его Тор, помимо воли тоже слегка растянув губы. – Конечно, я сделаю вам кофе.
Он всмотрелся в интерьер за спиной Ханаса.
– Вы будете в лаборатории?
– В лаборатории, – шаачанец зевнул. Зевали оранжевые совсем как люди. – Пытаюсь работать, но…
– Я уже иду.
Йоргенсен отключился, встал, постоял несколько секунд, в задумчивости потирая подбородок. Затем решительно вышел из каюты.
***
Чиммеул не стеснялся признаться себе, что в многих областях техники земляне заметно обогнали его народ. Его радовала возможность работать на земном оборудовании, наверное, не будет преувеличением сказать, что он его полюбил. За широкий спектр возможностей, функциональность, удобство… И за максимальную бесшумность. Работа геолога штука творческая, как, впрочем, и любая другая работа, если ее выполняет специалист. И приятно, когда тебя не сбивает с мысли рев и грохот. При необходимости (или при желании) можно перекинуться парой слов с коллегой, не подходя вплотную и не напрягая до предела голосовые связки. Чиммеул как раз собирался обратиться к Караклаичу, мурлыкающему что-то себе под нос в десятке шагов, как у того заиграл сигнал вызова на коммуникаторе.
Караклаич сначала попытался было принять вызов, не отвлекаясь от работы, чуть не выронил анализатор грунта, чертыхнулся и положил прибор себе под ноги.
– Да, Тор, – сказал он тем не менее вполне добродушно.
– Ми… Драгомил, – голос Йоргенсена дрожал и рвался. Это было столь необычно, что Чиммеул оставил работу и подошел поближе к Караклаичу.
Тот тоже подобрался, стал серьезным.
– Что случилось?
Ответ последовал не сразу.
– Драгомил, тут такое… Ханас…
– Тор, прошу тебя, соберись и скажи, что случилось.
– Он умер, – выдохнул Йоргенсен, словно избавляясь от непосильного груза.
Глава 3
Йоргенсен встречал у открытого люка. Был он бледен до чрезвычайности, и от маски холодной невозмутимости не осталось и следа. Глаза бегали, а посиневшие губы дрожали.
– Где он? – коротко бросил Чиммеул, выпрыгивая из мобиля.
– В лаборатории, – Йоргенсен сопроводил слова совершенно ненужным нервным жестом. – Он попросил сделать ему кофе…